Не умирай раньше меня (СИ)

— Спорили на то, что нам не удастся безболезненно слить факультатив.

— А что, если и правда не получится? — забеспокоилась Алиса, а у меня похолодели пальцы. Она вслух произнесла то, о чем я успела подумать, — Лагерра только обещал поговорить, ведь так, Лиа?

Я кивнула, складывая руки на груди в защитном жесте. Ох, как мне не нравится вся эта история. Варлан разделял мое мнение, судя по бросаемым на меня мимолетным взглядам. В них не было осуждения, он прекрасно понимал, что мы стали заложниками обстоятельств, в которые сами себя загнали, но в случае неудачи именно ему придется договариваться с отцом, а это будет еще тот разговорчик. Я уже молчу о том, что ни у кого нет денег на такой дорогостоящий напиток.

— Язык бы вырвать тому, кто затеял этот спор, — зло прошипела я, делая глоток прямо из бутылки. Горящие щеки красноречиво напомнили мне, что пора завязывать со спиртным, ясная голова мне сегодня еще пригодится.

Лет лишь развел руками, мол, что сам слышал, то и вам говорю.

— Спор затеяли ПРОшники, а у нас ты и сама знаешь, кто его поддержал.

Я не знала, но очень догадывалась. Был в нашей группе один субъект, способный на любую подставу по отношению ко мне.

Даниэль Ривара. Это имя само собой прошептала мои губы, а зубы неестественно скрипнули.

— Лиа, — взволнованно позвала меня Алиса. — Это ведь очередная провокация с его стороны. Не забивай себе этим голову.

— В самом деле, Ранхил, ты сделала все, что могла, — поддержал Варлан, ободряюще улыбаясь. — Дальше придется разбираться мне.

Но уже ничто не могло вернуть мне прежнего настроения. О нашем противостоянии с Риварой знали все, но только одной мне было известно, насколько тяжело в душе отзывались на его уколы и подножки. Только сейчас не об этом.

— Чёрта с два, ребят, — я оперлась руками на стол и в порыве охватившего меня гнева пообещала: — Если это не победа — два ящика ханаи с меня.

Лет блеснул глазами.

— Принимается.

Ни у кого не осталось сомнений, что мои слова будут в точности переданы Риваре. Гидра, до этого момента сохраняющая молчаливое участие, смерила Лета недобрым взглядом.

— Вот за что я тебя уважаю — ик! — Ранхил, так это за решительность, — пробормотал задремавший у моего плеча Леон.

Ребята расхохотались, а подруга, не выдержав мрачной доселе обстановки, воскликнула:

— За победу над Агелларом! Ура!

— Не поминай черта, — слабо улыбаясь, заметила я, — а то вдруг услышит.

— Такие, как он, по пивнушкам не спотыкаются, — глубокомысленно заметила Гидра, возводя палец в потолок.

Никто из студентов даже подумать не мог, что предмет их обсуждений спокойно попивает за их спинами темный эль, и задумчиво сверля темными глазами виновницу торжества, слушает каждое произнесенное за столом слово…

Трудно понять, кто кого провожал — то ли Леон меня, то ли я его. Староста спотыкался, икал и вызывал во мне странные чувства — то ли бросить его посреди улицы, то ли из жалости добить, но я ведь сердобольная, каждый раз терпеливо ждала Леона, когда он отставал.

— Лео, шел бы ты в общагу, — искренне посоветовала я старосте, глядя как тот пытается обойти пешеходный переход. Белые полосы каким-то образом преградили путь незадачливому выпивохе и мешали ему пройти. Меня разобрал нервный смех, когда Леон повернулся боком и приставными шагами преодолел расстояние между ними. Ничто не могло остановить в нашем старосте джентльмена.

Наконец, впереди показался мой дом.

— Я пришла. Спасибо, что проводил, — нарочно громко поблагодарила я. Староста встрепенулся.

— Ты это… Поцелуй меня, что ли, — заявил он, вызывая очередной приступ смеха.

— С чего это вдруг? Я тебе, конечно, благодарна, но не до такой степени. Иди в общагу, и не забудь мне написать, когда доберешься. Что-то мне не хочется отбивать тебя у хулиганов.

Леон развернулся на месте и нетвердой походкой отправился восвояси, что-то бурча на ходу о моей холодности и о невозможности забыть кого-то.

Он не со зла, убеждала я сама себя, открывая ключом входную дверь. Только на душе уже скребли кошки, закапывая результаты своих трудов.

Как бы я не хорохорилась, что Ривара меня нисколько не задевает, это все пустое бахвальство. Он прекрасно осведомлен, насколько он делает мне больно. И дело не в том, что я выставляю свою боль на всеобщее обозрение, нет. Наверно, именно так и ощущают себя две половинки одного целого — он словно эмпат чувствует каждую искру моего настроения, чем и пользуется в свое удовольствие. Разница только в том, что нам с Риварой никогда, ни при каких обстоятельствах не быть вместе.

Так случилось, что три года назад мы еще не были знакомы. Я пришла учиться в колледж на экономическую специальность, была счастлива, влюблена и любима. Для меня все было ново, воспринималось как очередная компьютерная игрушка, опьяняло и сводило с ума.