Не упусти любовь

Больше Торп вопросов не задавал. Ему было известно, что Рольф не планировал использовать при осаде остальных семи крепостей катапульты, если не возникнет крайней необходимости. Осадить крепости было решено после турнира, когда вассалы отказались подчиниться новому хозяину. Хотя турнир проводился ради них, чтобы так им повстречаться с новым сюзереном и продемонстрировать свое мастерство. Но те попытались просто убить его. С тех пор семь крепостей из девяти бунтуют против Рольфа.

Воевать со своими же вассалами – дело всегда невыгодное. Уничтожать их крепости – затея и вовсе бессмысленная. Так что Рольф нанял пятьсот воинов из войска короля Генриха. Крепости Харвик и Эксфорд сдались мирно, испугавшись разрушений, увидев перед своими воротами такую армию. Теперь, спустя три месяца, сдался и Кенил.

Рольф сидел молча и, казалось, о чем-то задумался. Торп же задавался вопросом, почему в зал до сих пор не спустилась леди Амелия. Быть может, ее спугнул гневный крик Рольфа. Любовница еще слишком плохо его знала и не понимала, что он никогда не станет на нее срываться.

– Теперь ты видишь, – неуверенно начал Торп, – что сейчас не самое удачное время для войн на востоке? Сперва тебе следует навести порядок в своем доме, а потом уже покушаться на чужой.

– Все я понимаю, – угрюмо ответил Рольф. – Но скажи мне тогда, что делать. Я предложил сэру Уильяму продать мне Першвик, но от ответил, что это приданое его дочери, оставленное ей матерью. Нелепая отговорка. Разве дочь ему не подчиняется? Он мог бы ее заставить продать крепость мне, а ее отправить жить в другое место.

– Быть может, завещание матери составлено таким образом, что сэр Уильям действительно ничего не может сделать.

Рольф снова рассвирепел.

– Торп, повторяю еще раз, я больше не потерплю оскорблений!

– Но ты можешь жениться на дочери. И тогда получишь в свое владение крепость бесплатно.

Почерневшие от гнева глаза Рольфа посветлели до своего обычного темно-карего цвета. Торп откашлялся и поспешил добавить:

– Я же пошутил!

– Знаю, – задумчиво ответил Рольф. Торп решил, что слишком задмучиво.

– Рольф, бога ради, не нужно принимать всерьез мои слова. Нельзя жениться ради того, чтобы заполучить несколько крестьян. Лучше просто поезжай туда и припугни их как следует.

– Я так не поступаю. Могут пострадать невинные. Я бы с радостью наказал виновников, если бы их поймал, но никогда не застаю их с поличным.

– Жениться можно по разным причинам, но ради кучки крестьян – точно нет, это недостойно.

– Вполне достойно, если это принесет мир, – бросил в ответ Рольф.

– Рольф!

– Ты что-нибудь знаешь о дочери сэра Уильяма?

Торп тяжело вздохнул.

– Да откуда мне знать? Я, как и ты, совсем недавно в Англии.

Рольф повернулся к своим воинам, расположившимся в дальнем конце зала, тем, что вернулись с ним из Кенила. Среди них было трое рыцарей; двое – из Бретани, но один – с юга Англии, сэр Эварард.

– Эварард, знаешь ли ты моего соседа, сэра Уильяма Монтвинского?

Эварард приблизился и ответил:

– Да, господин. Когда-то он часто бывал при дворе, как и я в детстве.

– Много у него детей?

– Не могу сказать, сколько их сейчас, но тогда была только одна дочь. Это было за пять или шесть лет до смерти его жены. Насколько мне известно, сейчас у него другая жена, но есть ли от нее дети, не знаю.

– Ты знаком с его дочерью?

– Видел лишь однажды с ее матерью, леди Элизабет. Мне тогда еще подумалось, как у такой прекрасной женщины может быть столь безобразное дитя.

– Вот как! – встрял Торп. – Рольф, хоть теперь-то ты отречешься от этой идеи?

Рольф проигнорировал его вопрос.

– Безобразное, говоришь? И в чем же?

– Все ее открытые участки кожи были усыпаны красными пятнами. И очень жаль, потому что, судя по чертам лица, из нее могла бы вырасти такая же красавица, как ее мать.

– Ты можешь рассказать о ней еще что-нибудь?

– Я видел ее только один раз, и она сразу же спряталась за юбку матери.

– Как ее зовут?

Сэр Эварард задумался.

– Простите, господин, но я не помню.

– Ее зовут леди Леони, господин.

Трое мужчин мигом обернулись к служанке, которая это сказала. Рольфу не нравилось, когда прислуга прислуживалась к его беседам, и он нахмурился.

– А как зовут тебя, девица?

– Милдред, – робко ответила она. Теперь, под грозным взором хозяина, она готова была бы вырвать себе язык за то, что вмешалась в разговор. Она очень боялась его гнева.

– Откуда ты знаешь леди Леони?

Услышав, что голос его спокоен, Милдред расслабилась.

– Она… она часто приезжала сюда из Першвика, когда…

– Из Першвика! – возопил Рольф. – Так она живет там? Не в Монтвине?

Милдред застыла, не в силах и слова вымолвить. Она бы предпочла скорее умереть, чем предать леди Леони. А она наслышана, что, получив во владения Крэвел, хозяин обвинял Першвик во всех своих невзгодах.

– Прошу, господин, – поспешно заговорила она, – леди Леони так добра! Когда лекарь Крэвела отказался лечить мою умирающую от болезни мать, леди спасла ее! Она много знает об искусстве врачевания. Господин, клянусь, она никогда не стала бы желать кому-то худого!

– Она живет в Першвике?

Милдред неохотно кивнула.