Не успел…

До группы детского сада они добежали без опоздания. А там уже мама понаблюдала, с каким грозным и строгим видом её сын зашёл в игровую комнату и с каким любопытством его разглядывали другие дети. А мальчик построил детей в шеренгу и начал ими командовать. И все это было в той группе так, как будто дети играли в войну давненько. А было это совсем обычно. Ведь после Великой Отечественной войны шёл только тридцать третий год.

III

– Ну, вот и восход. И вот передышка…

– Да, пожрать, полежать неплохо!

– Ты что, утомился, мой друг? Чего так?

– О, ты прям сатирик. С тупою сатирой.

– Да знаю я, знаю… Я сам уже кислый.

– А ты отчего? Что нёс то, дружище? Неужто сухпая набрал на два года?

– Гы-гы-гы… А сам-то ты шутишь почти что нехило.

– Ну, ведь устал я тебя не меньше. Точнее сказать – побольше.

– Вот и наберись тогда сил безмолвно.

– А это… Как там вопрос твой? Придумал?

– О чем ты? Ешь молча.

– Опа! Зуб давай, братец!

– А-а-а, вспомнил я, вспомнил! Давай уже жрать, а не ржать, парниша! Потом я вопрос тебе кину.

День тот был чистым, небо ярким, а листва вокруг была сочной. Идти оставалось немного, но днем там ходить не надо. Всех видно. Всех слышно. Рядом всё бодро. Поэтому дневка была обычной, а круговое наблюдение стандартным. В начале.

– Ну, что командир сказал?

– А что он сказать был должен? Пошли в круговое, дружище.

– Да это понятно. Я просто спросил. От скуки.

– Ну, вот и двигай давай. И молча.

– Иду, иду… Где наша точка сегодня?

– Погоди. Винторез к нам бежит, ты видишь? Думаю, задача чутка меняется.

Так и было. К паре наших бойцов приблизился снайпер их общей группы, передал им что-то негромко и уже втроём они двинулись в сторону каменистого выступа на противоположном склоне среди густых зарослей красивого леса. Распадок был не широкий и это позволяло держать связь с командиром ещё и визуально. Шла наша тройка, как всегда, осторожно. А, приблизившись к выступу, резко остановилась и залегла. Ведь за кустами на площадке сидело двое. И не в армейском обмундировании. Один там что-то говорил в микрофон полевой радиостанции. А второй сидел на корточках и рылся в своем рюкзаке. До нашей тройки доносились отрывки сообщений бородатого радиста – «Дик хозш ву… Куза обстановк дик ю?… Гу дяк ду тхо… Колонн мич адаш ю?… Вай шиа вовшах кета веза… Гена вац… Гурду ва…»