Не устал ли Создатель

Но Геля увидела Рената и потеряла голову. Если она ехала, находясь на заднем сиденье машины, то невольно ласкала глазами его широкие плечи. Он поворачивал голову, и она видела его чеканный профиль. Оборачивался, чтобы о чем-то спросить, и она погружалась в его бездонные глаза, чувствуя, что почти теряет сознание. Разум отказывался ей повиноваться. Она хотела Рената так сильно, что не могла теперь спать по ночам. Это было ужасно, но в то же время это было великолепно!

Она побледнела, похудела, стала часто и беспричинно смеяться. Вместе с тем она похорошела, и все это заметили. Она носилась по магазинам, где продавщицы охапками таскали в примерочную одежду, но Геля ничего не покупала. Она не знала, что могло ему понравиться. Она почти ничего о нем не знала и боялась с ним заговорить. Это было похоже на смертельную болезнь, и вскоре следовало ждать агонии. Но умирать от несчастной любви Геля не хотела.

Попросить, чтобы муж уволил Рената? Будет спокойно, но пусто. Она желала хотя бы видеть его, если уж не могла им обладать. Она могла смотреть на него бесконечно. Он был прекрасен, как обитатель Олимпа, один из его богов, и так же безмятежен.

– Мой новый шофер очень уж смазлив, – сказал как-то Дурнев, пристально глядя ей в глаза. – Тебе не кажется, что для мужчины это лишнее?

– Что? Да. Нет. Я не знаю. Ах, я его просто не замечаю!

– Это ты, положим, врешь. Я, конечно, не баба, но кое-что в этих делах понимаю. Мало найдется женщин, которые смогут отказать такому красивому парню. Хорошо, что он свое место знает.

– У него кто-то есть? – спросила она как можно равнодушнее, но голос дрогнул.

– Стану я интересоваться личной жизнью какого-то шофера! – отмахнулся Дурнев. – А почему это ты спросила?

– Да так. Подумала, что у него могут быть очень красивые дети.

– Кстати, о детях. Как твои-то дела?

– Нормально! – весело сказала она. – Врач ничего не нашел, никакой патологии. То есть я могу иметь детей, и я буду их иметь!

– Да? – с сомнением посмотрел на нее супруг.

– Можешь пойти в поликлинику и спросить. Посмотреть мою медицинскую карту.

– Будто я в этом что-то понимаю, – буркнул Дурнев.

А потом в дверь постучали, и вошел Ренат, чтобы взять хозяйский чемодан. Константин Иванович собирался в деловую поездку, в Италию. Геля оцепенела. Нет в мире других таких же прекрасных глаз! И она сразу почувствовала себя на седьмом небе, потому что его взгляд говорил: я родился на свет, чтобы сделать тебя счастливой. Возможно, этот взгляд предназначался всем женщинам без исключения, но она думала, что только ей одной. Хотела так думать. И в тот же момент решила: возьму!

Это было за неделю до развода ее младшей сестры. Итак, Дурнев улетел в командировку, и Ренат оказался в Гелиной постели. Она готовилась к долгой войне за красавца-шофера, а получила его так легко, что даже сама удивилась.

Трудно было такое представить, но Ренат Гусев, несмотря на броскую внешность, был человеком, крайне не уверенным в себе. И до болезненности застенчив. На Рената обращали внимание все без исключения, а он гадал: почему? Разве у него что-нибудь не в порядке? Ренат-то видел себя в зеркало каждый божий день и не понимал, почему остальные при виде него начинают так странно себя вести, особенно женщины.

Отношения с ними у Рената откровенно не складывались. От мужчины с такой божественной внешностью женщины ждали таких же божественных ощущений. Он же был обычным, и потому в нем часто разочаровывались.

Рыжеволосая Ангелина Ренату нравилась, но не больше, чем другие красивые женщины. К тому же она являлась женой хозяина, а Ренату с раннего детства внушали, что брать чужое нехорошо.

Мать Рената, Лейла, была чистокровной грузинкой, родом из хорошей семьи с дворянскими корнями. Вроде бы даже княжескими. Она приехала в Москву на учебу и внезапно выскочила замуж за своего однокурсника Гусева. Родителям Лейлы ее выбор пришелся не по душе, но они вскоре смирились и денег на свадьбу не пожалели. И потом помогали молодым, поскольку из безалаберного студента Гусева получился такой же безалаберный муж, а потом и плохой отец. Но еще хуже, безалаберный работник и, следовательно, никакой добытчик. Несчастную Лейлу жалели и всеми силами помогали, всей родней.

Рената растила мать, которая оказала на него большое влияние. Она не работала и все время посвящала единственному сыну, своему ангелочку. Дедушка Гиви тоже приложил руку к воспитательному процессу московского внука, но сюда постоянно вмешивалась и русская бабушка. Из Рената не вышел грузин, но сказать, что у него так называемый русский характер, тоже было нельзя. Он никогда не знал до конца, чего хочет. Ренату всегда требовалась подсказка и необходим был поводырь. Сказалось влияние его слабого отца, которого вся грузинская родня откровенно презирала, и сильной, властной матери.

В начале девяностых помощь из Грузии поступать перестала, и Лейла, которая никогда не работала, осталась на попечении своего безалаберного мужа. Гусевы стали жить очень бедно. Ренат отслужил в армии, и, вернувшись, какое-то время работал в охране.