(Не) в кадре

— Я освобожусь не раньше десяти. Работы валом, Кир. И в студию на Патриках надо заскочить. Завтра утром рекламная фотосессия для одного крупного бренда. Облажаться нельзя.

— Я могу помочь, — воодушевлённо вызывается Кира. — У меня уйма свободного времени. Хочу заняться чем-то стоящим и регулярным. Ты вроде говорил, что собираешься уволить секретаршу.

— Я уже уволил. Еще неделю назад. Новая меня полностью устраивает.

Кира обходит стол и садится напротив, смотрит с упреком, задумчиво накручивая на палец длинный светлый локон. В устремленных на меня дымчато-серых глазах читается обида.

— Неужели в таком крупном агентстве не найдется должности для твоей жены? — спрашивает с претензией.

— Честно сказать? — отложив в сторону телефон, кладу локти на стол, сцепив пальцы в замок, опираюсь в них подбородком.

— Да, говори, — настороженно кивает Кира.

— Я считаю, что совместная работа — не лучшая идея.

— Раньше мы справлялись, — резонно возражает она. — Хочу напомнить, что именно совместная работа нас и сблизила.

— Офисные будни — не то же самое, что редакторские задания. Тебе будет скучно, Кир. Просто поверь мне на слово.

— Но тебе же не скучно, — парирует жена. — Ты увлечен, и это заметно.

М-да… Знала бы она чем я увлечен на самом деле, снова перешла бы на психотропные препараты. Именно поэтому ее и близко нельзя допускать в офис «Креатив Групп». Я ничего преступного не делаю, но женщинам свойственно усложнять, делать из мухи слона и на пустом месте видеть то, чего и в помине нет. А в том, что это произойдёт, если Кира хотя бы раз случайно столкнется с Варей, у меня нет ни малейших сомнений.

В прошлом, в качестве ассистента имея доступ к моему рабочему ноутбуку, Кира не раз была поймана на рассматривании снимков из папки «Мальвина». Не трудно догадаться, что мужик не будет годами хранить фотографии ничего не значащей для него женщины, если, конечно, она не профессиональная модель.

Кира далеко не дура и свои выводы сделала, а я не стал ее разубеждать, подтвердив, что да, было. Было, но прошло. Почему не удалил, как снимки Агнии Даниловой? А зачем? Это просто память, которую не хочется стереть и забыть. Кира сделала вид, что поняла и приняла, но сейчас моя честность может выйти нам боком.

— Я подумаю, но не обещаю, — уклончиво съезжаю с темы, чтобы закончить этот бессмысленный диалог. — А в ресторан предлагаю пойти в пятницу. Вику с ее нынешним мужиком пригласим. Ты не против?

— Нет, — скупо улыбается Кира. — Мне нравится твоя сестра. Такая искренняя и открытая.

— Ты ее плохо знаешь, — ухмыляюсь я.

— Она тебя очень любит, — тихо говорит жена. — И я тоже.

Кира настойчиво напоминает мне о своих чувствах при каждом удобном случае, словно пытаясь перекрыть признаниями плачевную ситуацию в сексуальной сфере.

За минувшие десять дней наши постельные мытарства не увенчались особым успехом. Жену упрекнуть не в чем. Она исправно выполняет свой супружеский долг, каждую ночь покорно раздвигая ноги, при этом пустым взглядом уставившись в потолок. Прогнозы психолога пока не спешат сбываться.

Мы на шаг сдвинулись с мертвой точки и снова зависли… Кира в роли жертвы, готовая терпеть мои поползновения ради спасения брака. И я — бессердечный ублюдок, пользующийся ее упорным рвением удовлетворить мой сексуальный аппетит. Но правда в том, что с каждым вымученным половым актом он неумолимо угасает. Если так пойдет и дальше, то вопрос о раздельных спальнях поднять придется мне.

В офис приезжаю заведенный. Срываюсь на новенькой секретарше, потом устраиваю жестокий разнос на утренней летучке, где достается всем без исключения. Мне абсолютно похер, что сотрудники за спиной называют меня зазнавшимся гондоном, и считают, что я намеренно к ним придираюсь, мелочно докапываясь до каждого незначительного косяка.

Отчасти они правы. Придираюсь и докапываюсь, но не всегда со злым умыслом или как сегодня — из-за дерьмового настроения. Мелкие рабочие ошибки имеют место быть, но, если в них регулярно не тыкать лицом, можно допустить более значимый промах. А это уже называется попустительством. Поблажки не мотивируют и не поднимают командный дух. Они расслабляют.

Во времена, когда я работал здесь под руководством Даниловой, сотрудники ходили перед ней, как по струнке, с дисциплиной был полный порядок и никто не жаловался. Она могла тактично отхуесосить любого, а потом выписать ему премию и присвоить статус лучшего работника месяца. Исключительно за заслуги и выполнение возложенных функций. Мне тоже перепадало. И не раз, иногда сильнее, чем остальным. Как итог — я стал лучшим в фотоиндустрии и добился международного признания.

Разобрав ворох ежедневных задач, я впадаю в более миролюбивое состояние и даже отвешиваю ассистентке Наталье похвалу за подготовленный к завтрашней фотосессии сценарий. Около семи вечера заканчиваю текущие дела и собираюсь поехать в студию на Патриках, когда из селектора доносится приятный голос секретаря.

— Максим, к вам сестра, — предупреждает Наташа за секунду до того, как с грохотом распахивается дверь.