Не в магии счастье

— Мы уже собрались ехать его поискать, а тут вызов к вам. Вот вернёмся, если вернёмся, тогда поедем.

— Если найдёшь его, расскажи ему про войну, может, чем-то поможет?

— А ваш внук, почему он меня стал ненавидеть?

— Есть такая страшная штука зависть. Самое страшное в том, что такому человеку нельзя доверять королевство. А больше некому!

Потом король разговаривал со своим сыном.

— Знаешь Вильям, мне просто страшно, когда я представляю себе Артура на троне. Даже ты часто поступаешь в угоду своим чувствам, желаниям, а не в интересах королевства. А Артур, он же вообще не считает, что он этому королевству что-то должен. Сейчас скажу не в укор, и не для обиды, просто сравни вашего сына и моего внука с этим парнем, неофициальным зятем. Тот свой маркизат держит в кулаке, и не для того, чтобы потешить своё самолюбие. Он действительно там навёл порядок. Бароны перестали душить своих крестьян непомерными поборами. В городах резко снизилась преступность, маркизат стал платить в казну в три раза больше налогов. Значит, раньше эти деньги просто воровали у казны. А наш сын и внук всё, что ты ему поручаешь, просто перекладывает на исполнителей. Магией заниматься перестал, как воин тренироваться прекратил. Ладно бы, при этом что-то полезное делал, так не вижу такого. Что будем делать, Вильям?

— Вы, Ваше Величество почему-то слишком благосклонны, к этому выскочке, и к моей дочери, блуднице. Если бы не вы, я бы их жестоко наказал. Это ведь наглость, заявить наследнику престола, что у него больше нет дочери.

— Эх, Вильям, Вильям! Ты сейчас опять слушаешь свои эмоции, и не слышишь своего разума. Они ведь действительно всё сделали по законам нашего королевства. Получается, наши подданные должны поступать не по законам, а так, чтобы тебе понравилось. Знаешь, к чему ведёт такая позиция монарха? Очень быстро у тебя появятся любимчики, которые будут творить, что хотят. Не то, что ты хочешь, а что они хотят. И они будут наглеть с каждым годом всё больше, пока не начнутся бунты и восстания недовольных. Улыбаешься? Думаешь, задавишь любое недовольство? Кого-то задавишь. А кто-то просто уйдет из-под твоей власти, и это будут лучшие разумные, цвет королевства. Не самые титулованные, а те, на ком королевство держится, и за счёт кого оно может процветать. Если ты думаешь, что королевство держится на нас с тобой, да на высшей аристократии, то ты глупее, чем я думал. Иди, подумай, может ещё и поймёшь, что я тебе хотел сказать?

Лилия повидалась с матерью, пообнимались, поплакали, она подарила маме те туфли, на каблуках средней высоты и толщины. Потом жена наследника вместе с королевой приехали в арендованный нами дом, повидаться с нашей дочерью. На меня мама жены смотрела как на врага, но королева не дала ей высказать мне какие-либо претензии. Повидали внучку и правнучку, и уехали.

А мы сразу же уехали из столицы, ведь никто из королевского семейства не требовал от нас, чтобы мы ещё для чего-то задержались. Как оказалось, через два дня должен был состояться какой-то приём во дворце, и наследник с Артуром планировали нас с Лилией подставить. Многие приглашённые знали нас с Лилией в лицо, и каждому объяснять, что я — это не Мики, а совсем даже Майкл, А Мия, это не Мия, а Лилия, мы бы не стали. Там однозначно были бы скандалы и поединки с непредсказуемым результатом. Но нас не предупредили, что мы должны там присутствовать! И нас в столице уже нет! Кусал ли от этого кто-нибудь локти, я не знаю. А мы, заехав домой, переоделись, загрузили всё приготовленное для путешествия и выехали из дома в сторону гор.

Глава 15. Суета вокруг мемориала

Этой дорогой я еду в третий раз, и мой конь — тоже. Так что проблем с определением, куда ехать, и на какой развилке сворачивать, у нас нет.

До Серебрянска мы едем тем же составом, что и в столицу. Те же кареты, дружина, только Лиза взяла с собой ещё свою любимую лошадку.

В самом Серебрянске у нас дел не было. Мы оставили на постоялом дворе наши кареты и нянек, пересели верхом на лошадей и тронулись в треугольную долину. Дети у нас ехали в специально изготовленных устройствах, которые взрослые вешали на грудь, как специальный рюкзак. А при езде на лошади, это устройство упиралось в луку седла, снижая нагрузку на мышцы спины этого взрослого. Детей везли по очереди мамы и папы, а когда дети спали, мы могли эти рюкзаки передать кому-то из дружины.

Разговор, которого я не мог слышать.

— Мария, знаешь, что мне сказал твой протеже?

— Это, который?

— Можно подумать у тебя их много! Тот, которого ты отправила на закрытую планету.

— Я отправляла не протеже, а информационную матрицу.

— Ой, не юли! Не на Совете ваших магистров, накормить бы их мухоморами! Так вот, на вопрос жив ли Гудвин, он сказал, чтобы я спросила это у тебя. Так жив, или нет?

— Ирена, я не знаю! Я очень хочу его увидеть, но он исчез бесследно, наверное, всё же погиб!

— Так вот, Майкл заявил, я скажу Гудвину, и он опять закроет планету. Выходит, он знает, что Гудвин жив.