Не в силах устоять

Почти не отвлекаясь на рисунок, Элиза размышляла о том, как быстро все наскучивает джентльменам из высшего общества. Жизнь кажется им не чем иным, как чередой удовольствий: гонять на двухколесных экипажах от Лондона до курортного Бата, осушить в течение часа полдюжины бутылок бренди или спорить о том, какая капля первой стечет по стеклу окна. И даже после всего этого возбуждение в мгновение ока превращается в пресыщение и полное безразличие.

— И поэтому, — напомнила она себе, — ты будешь полной идиоткой, если не выбросишь Хаддена из головы.

Ей показалось, что дракон на бумаге вильнул хвостом как бы ей в ответ.

Элиза закрыла альбом. Надо найти маки — ей нужны маки для своего рисунка. Согласно тайному языку цветов, маки символизируют забвение.

Гриф отложил бритву и промокнул щеки. Процедура бритья и одевания удивительным образом оказалась успокаивающей. Он был рад, что оставил своего камердинера в Лондоне. Прескотту его решение не понравилось, поскольку он, очевидно, думал, что элегантная одежда маркиза подвергнется в поездке серьезной опасности.

Все можно почистить и погладить, думал Гриф, подняв с пола пальто и перекидывая его через спинку стула. Он больше беспокоился о том вреде, который его недавнее поведение причинило чувствам леди Брентфорд. Флирт может быть безвреден при условии, что обе стороны понимают правила игры. А вдова была явным новичком, и поэтому было непорядочно воспользоваться ее неопытностью.

Не то чтобы ее действия оставляли у него чувство неудовлетворенности. Даже сейчас он почувствовал, как у него все сжалось в паху при воспоминании о ее поцелуях и хриплых стонах.

Она реагировала с невинным самозабвением. Именно поэтому он чувствовал себя уязвленным.

— Она мне нравится, — пробормотал он, бросив взгляд на свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что у него не выросли рога и не раздвоился язык и что произнесенные вслух слова не превратили его в змея-искусителя. И добавил: — Мне нравится ее дерзкий характер, ее остроумие, ее скрытая сила. Не говоря уже о длинных ногах, великолепном теле, выразительном лице. Она красавица, считающая себя дурнушкой.

Сжав кулак, Гриф почувствовал, что готов разбить головы тех мужчин, которые не сумели дать ей почувствовать, что она привлекательна. Соблазнительна. Желанна.

Она заслуживала лучшего.

Стараясь не замечать, как чувство вины охватывает его все больше, он сунул в карман блокнот и выскочил из дома.

Дорога от гостиницы до Эбби была короткой, и большую часть пути он старался думать лишь о дизайне ландшафта. У него был длинный перечень того, что он хотел увидеть. Но когда его лошадь свернула на дорожку, ведущую к дому Литов, он почувствовал, что его обычное чувство самоуверенности осталось в Лондоне.

— Это же смешно — волноваться, — пробурчал он себе под нос. Что такого в том, что он не предупредил Лита, что снова приедет? Виконт наверняка вернулся в Лондон и снова пропадает в притонах Саутуорка и спускает то немногое, что еще у него осталось.

Гриф вдруг почувствовал симпатию к идее женского равноправия. Наличие пениса не дает мужчине права проматывать то, что было накоплено трудолюбием предков. Ведь это же свинство, в конце концов.

Сердито поглядывая на неподстриженные кусты, он въехал во двор. В ярком солнечном свете особенно бросались в глаза давно немытые окна, потрескавшиеся камни колоннады, отбитые носы мраморных львов, стороживших вход. Великолепный дом был похож на увядшую красавицу.

— Лита следовало бы повесить, — пробормотал Гриф и поискал глазами грума, который отвел бы в конюшню его лошадь.

— Если вы приехали, чтобы развлечься, увы, вы опоздали на несколько дней. — В голосе леди явно слышался сарказм. — Мой брат уехал в Лондон, и вам лучше сделать то же самое, сэр. Без него в Эбби смолкло бурное веселье.

— Мне не нужна вечеринка.

Когда он приподнял широкополую шляпу, Элиза узнала его и посмотрела на него с удивлением:

— Тогда зачем вы здесь, лорд Хадден? Как я уже сказала, гулянка закончилась.

Гриф спешился.

— У меня нет намерения нарушить ваше уединение, леди Брентфорд. Мне просто нужно ваше разрешение осмотреть парк вокруг дома.

Она сдвинула брови:

— Зачем?

Она права, спрашивая об этом. Если приятели Гарри когда-нибудь и заходили в сад, то не для того, чтобы понюхать розы, а чтобы справить нужду под кустами.

— Уверяю вас, мои намерения совершенно благие. Обещаю, что я приехал не для того, чтобы вас провоцировать. — Гриф понимал, что от него потребуют объяснений, так что у него уже заранее был готов ответ. — Один мой друг прочитал о дизайне вашего поместья, выполненном неким Искусным Брауном. Он подумывает о том, чтобы сделать подобные изменения в ландшафте своего имения, и хочет знать мое мнение, прежде чем приступить к перепланировке.

Она засомневалась еще больше:

— А почему он попросил об этом именно вас?

— У меня есть глаза, леди Брентфорд. И собственное поместье. Не все титулованные джентльмены праздные гуляки. У меня масса недостатков, но я забочусь о своей земле, а это вряд ли относится к числу недостатков.

— Я не это имела в виду, — смешалась Элиза.