Не в силах устоять

Это лицо было запоминающимся. Оно не было хорошеньким, скорее необычным. Нестандартным. Не похожим на лица лондонских красавиц, которые выглядели так, будто были вырезаны из одного и того же куска картона.

— Как вы считаете, мисс Хокинс не будет возражать, если я чуть-чуть подвину стекло? Мне очень хочется увидеть, какую он использует бумагу, и рассмотреть мазки.

— Не стесняйтесь. — Леди, знакомая с работами Редуте? — Я уверен, что у Сары не будет возражений.

Элиза стала расстегивать пуговицы перчаток.

— Позвольте мне помочь. — Гриф взял ее руку и, расстегнув крошечные пуговички, начал стягивать — палец за пальцем — лайковые перчатки.

— А теперь давайте другую руку, — потребовал он, прежде чем она успела возразить. — Предметы женского туалета подчас сложно снимать. Но как видите, у меня имеется кое-какой опыт.

Ее лицо залила краска, и оно стало почти таким же пунцовым, как розы на картине, которую совсем недавно раскритиковал Гриф.

Почти отвернув кожу второй перчатки, он остановился. Он оказался лицом к лицу с бедой в форме небольшого кусочка ее запястья. Он сделал глубокий вдох, наслаждаясь тонким ароматом лаванды и жимолости. Этот запах притягивал его, и Гриф наклонялся все ниже и ниже…

— С-сэр! — Она выдернула руку, но он успел почувствовать мягкость ее кожи.

— Простите. С моей стороны это было не по-джентльменски, — сказал он, наблюдая, как она, сняв перчатку, наклонилась над рамой. Неужели ее шепот был лишь плодом его воспаленного воображения?

— Можете ударить меня, если… если я нарушил правила приличия. Поддался…

Появление Сары не дало ему возможности закончить фразу.

— Простите, что я задержалась, леди Брентфорд. — Она сделала паузу и взглянула на них вопросительно, прежде чем добавить: — Я попросила вашего брата подождать в одной из свободных гостиных в конце коридора. Портье проводит вас.

— Простите меня, но я немного подвинула стекло на вашей картине, — запинаясь, сказала Элиза. — Мне никогда раньше не приходилось видеть оригинал художника Редуте, поэтому мне захотелось поближе рассмотреть технику его письма.

— Что? — спросила Сара. Она явно что-то пропустила.

— Я говорю о художнике. Это Пьер-Жозеф Редуте. Он служил придворным живописцем у Марии Антуанетты.

— А позже он работал под покровительством императрицы Жозефины, — добавил Гриф.

Элиза посмотрела на него с удивлением:

— Вы знакомы с его творчеством?

Он на самом деле был большим поклонником таланта этого французского художника, но решил не говорить об этом, а просто пожал плечами. Только его приятели-церберы Коннор Линсли и Кэмерон Дэггетт знали о его тайных пристрастиях, и он предпочел, чтобы так оно и оставалось.

— Возможно, я и повеса, но все же не полный дикарь, леди Брентфорд. — Повернувшись к Саре, он сказал: — Редуте известен своими натюрмортами. Он особенно любил розы и лилии.

— А эта картина — выдающийся экземпляр. — Элиза помолчала и добавила со вздохом: — Я ни в коем случае не хочу вас обидеть, мисс Хокинс, но я не могу не сказать, что она могла бы украсить стены совсем другого заведения.

Сара энергично закивала.

— Да. — Его взгляд упал на картину, и ему вдруг показалось, что лепестки розы затрепетали, посылая ему тайный сигнал. — А это я возьму с собой. Запишите ее на мой счет вместе с бутылкой виски.

— Вы хотите сбежать с Редуте? — со смешком спросила Сара. — Погодите, милорд. Вы не боитесь, что шепот этой розы вскружит вам голову?

— Мою голову? Мне жаль вас разочаровывать, моя дорогая. Причина, по которой я хочу взять эту картину, чисто практическая и не имеет никакого отношения к любви.

— Вы имеете в виду тайный язык цветов?

— Да. Красная роза символизирует страстную любовь. — Элиза провела пальцем по линиям лепестков. Ее губы скривились в скептической усмешке. — Не думаю, что это чувство здесь в чести.

— Очевидно, мне придется продать картину, — с сожалением сказала Сара. — А на вырученные деньги купить побольше картин с изображением голых женщин и мужчин.

— Я бы купила у вас эту картину, если бы у меня были деньги. Но у меня их нет, — сказала Элиза, бросив последний взгляд на картину.

Гриф молча наблюдал за тем, как она натянула перчатки и потрясла руками, как профессиональный спортсмен, готовящийся выйти на боксерский ринг.

— Я ценю вашу доброту, мисс Хокинс, — продолжала Элиза. — Надеюсь, что мне больше никогда не придется злоупотреблять вашим гостеприимством.

Не взглянув на Грифа, она поспешила выйти в коридор.

— Леди с характером, — пробормотала Сара, когда за Элизой закрылась дверь. — Желаю ей удачи с мужчинами, которые встретятся на ее пути. Помоги ей Бог.

Гриф нашел свой стакан с виски и отпил глоток. Но алкоголь странно диссонировал с воспоминанием о мимолетном прикосновении к ее руке. Черт побери, ночь окажется не такой, как он замышлял. Возможно, книги будут для него лучшей компанией, чем…

— Спасибо за виски, Сара, — сказал он и поставил на стол недопитый стакан. — Пожалуй, я пойду.

— Уже уходите?

Глава 1