Не вариант (СИ)

Иван молча смотрел на Любу, вспоминая тот страшный день.

— Ваня, я хочу попросить тебя. Поговори с Сашей. Скажи ему, что Толик не виноват. Это я виновата, это из-за меня он... и деньги крал, и избил так жестоко. Я так раскаиваюсь! Мне Толик не сразу рассказал. Он же в запой ушёл. Глоток джин-тоника — и в отруб на целый день. Потом водка. Я после родов обо всём узнала, о воровстве. Такие роды тяжёлые были, двенадцать часов рожала. Тёмочка крупный, здоровенький, хотя я же курила...

— Это всё? Передать Саше твои извинения?

— Да. Но не только, — Люба осторожно приоткрыла дверь и скрылась в тёмной прихожей. Иван откинулся на гудящий бок старого холодильника и прикрыл глаза. Он верил, что Люба рассказала правду. Про Сашино детство и про то, что Саша сначала вызывал в девушке чувства, а потом слился. «Мне очень нуж­но, что­бы ме­ня лю­били — толь­ко тог­да я что-то чувс­твую» — вспомнились слова Саши. «А самому любить не хочется?» — «Я не любил никогда».

Люба тихонько прошмыгнула на кухню и протянула Ивану несколько пачек пятитысячных:

— Тут два миллиона двести семьдесят. Я дом продала. Немного взяла на клинику для Толика, он сейчас лечится, а всё остальное — здесь. Я с Толиком не из-за денег. Я люблю его, он мой муж. Отдай деньги и попроси у Саши прощения. Может, когда-нибудь он нас простит.

Иван взял пакет:

— Я всё передам, Люба.

   Сразу отдать деньги не удалось — Саша перестал появляться в офисе. Дика тоже не было. Князева сказала, что они вместе зависают: может, опять с девочками гудят. Иван подумал, что в этот раз, скорее, с мальчиками. И не ошибся. Ночью прозвенел звонок и пьяный, едва ворочающий языком Гар потребовал:

— Скажи мне правду, Ваня! Почему ты меня бросил?

На заднем фоне гремела попсовая умца-умца и раздавались мужские голоса. Иван сел в постели, пытаясь разглядеть стрелки на часах:

— Ты где? С тобой всё в порядке?

— Ха, заботливый какой! Сука. Почему ты меня бросил? Что во мне не так? Может, у меня член маленький? Или я не так сильно долбил, как тебе надо?

— Прекрати. Езжай домой.

— Блять, это тебе большой, а ему, может, маленький, — громким шёпотом сказал Саша кому-то в сторону.

Ивана затошнило и он положил трубку. На работе потом виделись, Саша вёл себя как обычно. Только выглядел плохо: снова похудел и глаза красные. Иван принёс ему пакет денег:

— Это Люба Кравчук просила тебе передать. Всё, что у них осталось из наворованного. Еще она просила...

— Кассиру отдай, — перебил Саша. — И почему ты не на базе, а в офисе сидишь? Всё уже закупил? Нам через месяц Шимону пароход отгружать, а нечем.

— Как нечем? База полная.

— Так то голландцам отправим. А на Шимоновский пароход надо закупать.

— А что... разве голландцы...?

— Что голландцы? Им тоже пора отгружать, они уже зафрахтовали пароход на пятнадцать тысяч тонн.

— Я думал, ты с ними больше не работаешь, раз с Шимоном договор подписал.

— Я со всеми работаю. Если найду третьего покупателя, с ним тоже буду работать. Мне деньги нужны. Много денег.

— Ты не планировал расширять бизнес.

— Обстоятельства изменились.

Иван не мог понять, что происходит. Во-первых, Саша ввязался в ценовые войны с конкурентами, пытаясь оттяпать больший кусок рынка, а во-вторых, голландцы не собирались разрывать контракт. Иван спросил Дика, когда тот появился в офисе:

— Дик, ты знал, что Саша ведёт переговоры с Шимоном?

— Да. Саша звонить из Израиль. Мы обсуждать.

— Я думал, что твой голландский папа уходит от Саши, поэтому он Шимона нашёл.

— Почему папа уходить? Нет, мы работать.

Дик как-то подтянулся. Отпустил небольшую бородку и она приятно гармонировала с бритой головой.

— Гуляете с Сашей по мужским клубам?

— Да.

— Он уже смирился, что гей?

В глазах Дика мелькнуло порицание:

— Мы не обсуждать про это.

Через несколько дней снова прозвучал ночной звонок. И опять пьяный Саша со своим неизменным вопросом:

— Почему ты меня бросил, Ваня?!

Музыка, визги. И где-то там Саша, прижимающий трубку к уху, пытающийся выяснить ответ на важный для него вопрос. Иван потянулся за сигаретами, закурил:

— Саш, ты зачем мне бухой звонишь? Хочешь поговорить — давай по-трезвому, можно на работе.

Послышался полузадушенный всхлип:

— Так я спрашивал по-трезвому! Ты не ответил!

— Я ответил!

— Что ответил? Что не хочешь как Дик? Дик — мой друг!

— Друг?! Он уже признавался в любви? Хватал тебя за член? — у Ивана в глазах потемнело от злости на самого себя.

— Кто, Дик?!

Иван скорчился на кровати, испытывая отвращение к себе:

— Прости...

— Почему ты меня бросил?

Затушив окурок, Иван сказал:

— Саш, я же думал, ты скучаешь по мне. Я думал, ты так меня хочешь, что готов бросить семью на несколько дней ради меня. Мне показалось, что ты... что-то чувствуешь ко мне... — Ване срочно понадобилась ещё одна сигарета.

— И что?

— Если бы не Шимон, ты бы не позвал меня. Я был нужен тебе, чтобы изобразить счастливую голубую парочку, нуждающуюся в контракте. Почему ты не сказал, что нужно старого гея охмурить? Я бы всё равно приехал, но это было бы по-честному!

— Ты охуел?! Ты думаешь, я разыгрывал спектакль перед Шимоном? Что я это заброни... за-пла-нировал?

— А нет, что ли?