Не вариант (СИ)

   Субботнее движение на Мурманском шоссе было плотным: нетерпеливые дачники уже устремились к своим шести соткам, хотя ни земля ещё не прогрелась, ни зелень не проклюнулась. Яркое весеннее солнце гнало людей из пыльного после зимы города. Иван с детства любил апрель — за обещание чуда. В этом году обещание почему-то превратилось в ожидание.

 Саша, неисправимая сова, пытался доспать, но машина дёргалась в пробке, а кресло казалось неудобным.

— Возьми сзади подушку.

Саша перегнулся и вытащил из пакета свёрнутую надувную подушку:

— Её надувать надо? У меня сил на это нет, — отшвырнул обратно в пакет и заметил термос: — А в термосе что? Кофе?

Иван молчал.

— Неужели не кофе?

Саша открутил крышку и заулыбался, почувствовав запах. Отхлебнул горячего какао и пристроил термос в кармане своей двери:

— А ты заботливый. Боюсь даже представить, почему, — с тех пор, как Иван открылся, Саша пытался робко шутить, нащупывая границы дозволенного на новой карте их дружеских отношений.

Но Иван не повёлся на провокацию, и Саша начал рассказывать:

— Шесть лет назад мы начинали вчетвером: мы с Диком, — я его давно знаю, ещё по прошлым проектам, — Князева и Соломин. Мы с Соломиным закупали, Князева на приёмке сидела, а Дик продавал груз папе и обеспечивал нам авансы. Потом уже базу построили, офис открыли. Сейчас вас четверо на закупке, но бывало и десять менеджеров. От ёмкости рынка зависит. Прошлой зимой я Кравчука взял, а потом он своего кореша Петренко подтянул. Братец мой — человек сложной судьбы. Бухал, потом зашился, играл одно время. С Любой связался. Мутная девица, но крепко Толика держит. Не понимаю, что она в нём нашла, звёзд с неба он не хватает.

— Она твоя любовница?

Саша повернулся к Ивану:

— Ха, это она тебе сказала? Один раз по пьяни отсосала. Какой же я мудак! Они тогда ещё не жили с Толиком — я ж не знал, что она залетит и станет его женой. Но ладно, это проехали. Я не могу поверить, что Кравчук мутит с ценником. Я его с детства знаю, мы же ровесники, часто у бабушки жили всё лето. На великах гоняли, в индейцев играли. Это потом уже жизнь развела, а в детстве мы дружили. Он так благодарил меня за то, что я его на работу пристроил…

— А Петренко?

— Не знаю. Друган Толика. Работает и работает. Закупает немного, но проблем не создаёт. Соломину я верю, как самому себе. Тебе — тоже, хотя знаю полтора месяца. Я ещё тогда понял, что на тебя можно положиться.

Пробка рассосалась: дачники посворачивали на свои участки. Солнце немилосердно било прямо в лобовое стекло, и Иван надел тёмные очки. Разумеется, на него можно положиться. Во всех смыслах.

— Когда тогда?

— Когда ты спас меня от двери. Выспаться дал... — Саша сполз по сиденью и повернулся к Ивану, — Всем плевать, а ты обо мне позаботился. Раньше никто обо мне не заботился, все почему-то от меня помощи ждут. Карма у меня такая, наверное. А ты с самого начала запал на меня, да?

Разговор Ивану не нравился. Он не собирался исповедоваться перед объектом своего влечения, пусть даже оно перестало быть тайным:

— Лучше расскажи план действий.

— Сначала мы поедем в Ладынино к моему любимому поставщику под кодом сорок два. Он несколько лет возил к нам груз, а недавно пропал безо всяких объяснений. Это непохоже на него. Хочу докопаться до правды. Он мужик прямой, всё расскажет, но придётся в баню сходить и водки напиться. По-другому он с людьми разговаривать не умеет. Я уже года три обещаю ему приехать.

— Я в баню не пойду.

— Я тебя и не зову. И водку пить не будешь, ты за рулём. А вечером в Петровск поедем — там переночуем, гостиницу я забронировал. И я тебя прошу как товарища, ты присмотри за мной, если я совсем бухой буду. Вообще-то, я умею пить, но сорок второй — это зверь какой-то. Боюсь, он меня в дым накачает.

Андрей Михайлович действительно был здоровым. Голова, как у льва, руки — лопаты. Обрадовался приезду Гара, повёл показывать свой огромный дом на берегу Свири. Полчаса заняла экскурсия по дому, просторному двору и хозпостройкам. Приветливая хозяйка уже готовила стол на солнечной веранде. Баня пыхала в голубое небо сладким белым дымом. Несмотря на все ухищрения, Ивану не удалось избежать посещения бани. Спорить с Андреем Михайловичем не представлялось возможным.

— Ты русский человек, Ваня? Из Архангельска? Вот видишь! Как без бани-то? Сам не пойдёшь — я тебя отнесу, и не обижайся. Все знают, что у меня по субботам баня и водка, и никаких отказов я не потерплю!

Наверняка и Саша об этом знал, потому что откровенно улыбался, когда Ивана привели в баню и принудили раздеться. Парились долго, с вениками и залихватскими прыжками в ледяную ещё Свирь. Иван старался не смотреть на Сашу, хотя взгляд неумолимо прилипал то к поджарому животу, то к смуглым плечам. Саша, напротив, нахально разглядывал Ивана чёрными омутами глаз, словно вызывая на поединок. Иван не стеснялся свой крепости и стати, но полотенце на всякий случай повязывал туже, не собираясь ничем смущать своего директора. Прежде чем вступать в поединок, он желал знать правила — если те в принципе существуют. Бои без правил Ивана не возбуждали.