Не верь

— Все равно попробую. Терять-то мне нечего.

Хозяйка выдвинула ящик старенького секретера и долго в нем копошилась, наконец повернулась и вымученно улыбнулась. В руках она держала деньги мелкими купюрами. Похоже, еле набрала необходимую сумму.

— Что вы, мы не возьмем с вас денег, — запротестовала Смуглова, как бы отмахиваясь руками.

— Вы же не благотворительное общество.

— Мы нормальные люди и тоже способны к состраданию, — вставил Виталик. Он посчитал, что не должен лишать женщину самого главного — надежды и выложил на стол вместо одного два пакетика с липовым лекарством. — Извините, пора. — Хозяйка, провожая их к выходу, не переставала благодарить и желать здоровья, счастья, успехов. Но каждая ее реплика только сильнее ранила души гостей.

С удовольствием они вдохнули холодный уличный воздух. Продолжать разносить лекарство желание пропало, и они поехали домой.

— Не кори себя, — первым нарушил молчание парень. — Так уж устроена жизнь: добро и зло, подлость и благородство, смешное и грустное — всегда рядом. Раз на нас подействовало, — он не уточнил, что именно, но не сомневался, что Лена понимает, — значит, не зачерствели души, не потеряли окончательно совесть. Что касается больной раком женщины… Возможно, наш обман окажет на нее благотворное действие и продлит, пусть ненадолго, жизнь. Врачи ведь и сын ее обманывают и поступают так, руководствуясь благородными целями. Но она уже им не верит. А нам поверила, последние крохи готова была отдать. Я видел, как загорелась надежда в ее глазах, а это последнее, что удерживает ее на ногах.

— Все равно мне не хочется больше этим заниматься.

— И нужды нет, — поддержал Шумилин. — На безбедную зимовку заработали, а там что-нибудь придумаем.

— И долго будет продолжаться наше нелегальное положение? — Она не капризничала, но хотела почувствовать рядом надежное и крепкое плечо напарника, поэтому непроизвольно разговаривала тоном ребенка.

— Переживем, малыш, — почувствовал Виталик ее настроение. — Если мне удастся добыть правдивые показания свидетелей убийства, которое пытаются на меня повесить, — положение изменится.

— А угон генеральской машины с автостоянки УВД?

— Это уже, как говорится, мелочи жизни. Тебе ничего не угрожает. Скажу, что ты не сообщница, а понравившаяся мне девица, которую я заманил в машину обманом.

— Тогда посадят тебя одного.

— Два-три года в колонии — не самое страшное в жизни. Они заменят срок службы в армии. Зато потом все встанет на места.

— Я не хочу оставаться без тебя, — капризно поджала Смуглова губки.

— У тебя есть близкие, — напомнил собеседник, и девушка задумалась.

— Как я соскучилась по маме и дедушке. Так им и не позвонила, а обещала. Мама там вообще с ума сходит.

— Так в чем же дело?

— Действительно, — загорелись у нее глаза, и рука автоматически потянулась к телефонному аппарату. Но парень опередил ее и отодвинул телефон в сторону.

— Не отсюда.

— Думаешь они могут… — она имела в виду прослушивание телефона, — но мы ведь не шпионы какие-нибудь.

— Береженого бог бережет. Отвезу тебя на переговорный пункт.

Прижавшись к Шумилину, Смуглова застыла в молчаливом ожидании вызова. Мысленно она уже разговаривала с мамой. Наконец объявили ее город и назвали четвертую кабину. Девушка ожила. Но, к ее великому удивлению, к кабине спешил еще один человек.

— Девушка, — окликнул он ее, — это мой заказ. — Она обернулась и обнаружила перед собой бодрого на вид старика. — Это мои переговоры, — повторил он.

— Нет же, вы что-то напутали, — уверенно возразила Лена.

— Я редко путаюсь, — улыбнулся собеседник и дернул на себя ручку двери. Парень и девушка в недоумении переглянулись.

— Не волнуйся, — подошел к ней Виталик, — он сейчас выйдет. — Но тот уже о чем-то разговаривал с абонентом. — Значит, в нашем городе и у него есть родственники и друзья, а переговоры он заказал раньше, — объяснил Виталик. Они уже не обращали внимания на покидавшего переговорный пункт старика. Сразу же после его ухода вызов повторился. На этот раз в той же четвертой кабинке скрылась Лена.

— Мамочка, родная, это я, — ласково прошептала она в трубку. Горло сдавило, и подступили слезы.

— Дочка, милая, что же так долго молчала? Мы с твоим дедом места себе не находим. Он лишь недавно признался мне, что направил тебя к своему фронтовому другу, и то только потому, что ему стало известно, что друг переехал.

— Не волнуйтесь. У меня все хорошо. — Свободной рукой девушка вытерла увлажненные глаза. — Лучше расскажи, как там у вас?

— И не спрашивай. — После короткой паузы Вера Сергеевна вернулась к прежней теме. — Представляешь, за минуту до твоего звонка дед разговаривал по межгороду с Афанасием Тимуровичем. Тот через соседку Феклу Пантелеевну по старому месту жительства узнал, что его разыскивала молодая парочка, и на всякий случай позвонил нам.

— Когда, говоришь, звонил? — мелькнула догадка у Леночки.

— Да прямо сейчас. Поликарп Сидорович положил трубку, а я следом сняла.

— Секунду, мама. — Лена выглянула из кабины и нетерпеливым жестом подозвала парня.

— Что? — подскочил тот.

— Старика запомнил, который вышел из этой кабины?