Не верь глазам своим (СИ)

— Возможно, это чуть более личное, чем нам всем показалось… — Катя решительно направилась из комнаты, своим примером приглашая оставить друзей одних. Эван, взяв еще пару бокалов, вышел вслед за хозяйкой.

В записке не было ничего предосудительного. «Дорогая мадемуазель Лайла! Я, преследуемый печалью в ваших прекрасных глазах, взял на себя смелость попытаться осуществить вашу мечту в силу своих скромных возможностей. Это лишь шанс — большее мне, увы, не подвластно. Но я верю, что вы используете его с толком. Всегда Ваш верный друг, Николя» Но то, как отреагировал на нее Генри, видимо было началом конца. Лайла опустила руки на колени и из ослабевших пальцев выпал листок. Все еще стоявшая за ее спиной Жасмин подхватила его с пола и, прочитав, отдала Клеману. Он неловко присел рядом с подругой и приобнял ее за плечи.

— Что произошло, Лайла? Кто такой этот Николя? — Жасмин была в шоке и едва ли сама поняла, что спросила вслух.

— Николя де Буйон — владелец ресторана Гранд-де-Буйон. Мы подружились. Вчера за ужином я рассказала ему о том, что пролетела с поступлением. Я ничего такого не просила… Я и не знала даже, что он способен на такое…

— Ты с ним ужинала? Но как же Генри? — Этот вопрос тоже вырвался неосознанно. Но черт подери, как же это не вовремя произошло!

— Жас? — Клеман в удивлении уставился на подругу, сильнее прижимая к себе Лайлу. — Со мной она тоже ужинает. Или я теперь персона нон-грата, раз у нее появился Генри? Которого, кстати, всю неделю даже в стране не было!

— Я не то хотела… — Девушка стала лепетать оправдание, которого никто не расслышал из-за хлестких слов Лайлы:

— Кто просил тебя лезть в мою корреспонденцию? Кто позволил тебе читать чужое письмо?! Какое тебе вообще дело до меня? Разберись со своими проблемами сперва! Сначала на весь город в мою кровать беспардонно влазят журналисты, приписывая мне роман с каким-то там Гослингом!

— Голдингом, — услужливо поправил Клем, понимая, что это собственно не важно, но надеясь отвлечь подругу от переживаний.

— Хорошо, Голдингом, — она как-то внезапно успокоилась, похолодела и продолжила безэмоционально: — А потом моя лучшая подруга так же беспардонно влезла в мою переписку.

— Но Катя же…

— Что, Катя? Даже ей хватило такта вовремя остановиться! Это ведь все на самом деле так просто объяснить… Если бы я знала о том, что в конверте, я бы сразу рассказала и о Николя, чтобы не было двусмысленности в этой записке… Боже. Генри и так был страшно зол за это фото. И вот, когда он понял всю ситуацию и успокоился, это письмо… — Лайла уже ни к кому не обращалась. Она просто говорила вслух. Будто мысли транслировала. Клеман, прижимавшийся к ней, не давал обхватить себя руками, но она все равно непроизвольно начала покачиваться, пытаясь не дать волю панике и обдумать ситуацию.

— Лайла, прости меня, я не думала, что делаю… Я не хотела, чтобы так вышло… Мы же всегда были лучшими подругами, я не знала, что… — Жасмин искренне просила прощения, но сейчас это не имело никакого значения. С каждый сделанным вдохом Лайла приближалась к пониманию, что их отношения с Генри, находившиеся под угрозой всю неделю, сейчас на грани разрыва.

— Почему ты не бежишь за ним, Лайла? Давай, иди, тебе все нужно ему объяснить! А мы с Клемом подождем!

— Не думаю, что это будет иметь какой-то смысл… Если он не доверяет мне, зачем пытаться что-то объяснять? — Лайлу внезапно охватила непонятная злость, она вскочила с диванчика и схватила бутылку мартини, чтобы плюхнуть чистого себе в бокал. — Я согласилась на все его условия, сознательно признавая его право на тайны, — она сделала глоток и выдохнула, — я держала язык за зубами, не задав ни одного вопроса, который мог бы встать неловкой паузой в разговоре. Заранее позволяя оставлять любые вопросы неотвеченными, любые планы неозвученными. И выходит, я не заслужила ни капли уважения и приоритетного доверия? Я уже молчу, что даже презумпция невиновности у преступников на меня не распространяется — любое подозрение — и я сразу виновата! А ты! С тех пор как мы вернулись с Генри, мы с тобой почти не общались. Ты не могла не заметить, что уровень доверительных бесед у нас снизился до почти приятельских посиделок. И тебе следовало быть благоразумнее. Ты нечестно со мной поступила. Мы выросли, Жасмин, и секреты у нас стали взрослые. И я не могу расценивать твой поступок иначе, как предательство.

Она поставила пустой бокал на поднос и вышла из гостиной.

Слез не было, даже несмотря на горечь от того, что любимый человек так мало ей доверял. Хотя у нее даже в мыслях не было намека на какой-то адюльтер. Она вообще только сейчас смогла рассмотреть в этом ужине и общении с Николя то, что вложил в них с ходу Генри, и то, ей пришлось постараться. Но за нее уже, кажется, все решили. И злость не давала оброниться слезам. Она уже направилась к двери, чтобы проветрить неслабо захмелевшую голову, но девушка в переднике настойчиво предложила ей подняться наверх и проводила в комнату в левом крыле особняка. Здесь было немного прохладнее, а в дальнем углу на подушках сидела Катя.