Не верь глазам своим (СИ)

Глаза у девушки сверкали в гневе. Она сжала кулаками невесомую ткань, от чего та открыла вид на стройные ноги. То, что предстало перед глазами обоих мужчин выбило их из равновесия. Взлохмаченные пышные локоны, горящие огнем глаза и румяные от недавно пережитого оргазма щеки, красные, припухшие губы, влажные от постоянных покусываний. Простыня не скрывала изгибов тела, скорее очерчивала высокую грудь с намечающимся соском, который вроде и не был виден, но точно проглядывал сквозь полотно. И ударом, отправившим мужчин в нокаут, стала картина влажных бедер, по внутренней стороне который стекали остатки двойной порции спермы, которую заполучила в себя во время отчаянного секса ненасытная, сейчас еще и разъяренная Катя. Метка на ключице зияла словно открытая рана, но воинственный настрой девушки казался вторичен перед атмосферой сгибающей и выкручивающей нутро похоти, которую распространяла готовая броситься в атаку Екатерина Немцова.

— Значит, я лечу вместе с ним. Вадим, это не обсуждается, я не могу бросить его, как щенка в пасть к крокодилам. И вообще, с каких это пор вы вдвоем спелись?

Запах секса в комнате и искры в глазах девушки заставляли произнесенные ею слова растаять без ответа, воспринимаясь будто сквозь вату. Горло нервно дергалось, пытаясь прогнать неожиданную сухость. Взгляд Вадима потяжелел, Клеман же только сейчас до конца осознал, что вышел к начальнику охраны своей уже не «девушки», не удосужившись даже трусы нацепить. Осознал он это, почувствовав, что его член снова готов к активным действиям, и его даже не смутило присутствие еще одного мужчины в квартире. Стыд пинком под зад вышвырнул парня из оцепенения, и тот прикрылся валяющимся на спинке кресла полотенцем. Он и не заметил, как невольно перенял от своей недолгой недевушки такое вольное отношение к наготе. Его движения видимо разорвали создавшуюся напряженность. Вадим будто от пощечины дернулся. Желваки заиграли, но спустя всего несколько секунд он взял себя в руки:

— Помнишь Даллас?

— Ненавижу Даллас. Мерзкий городишко!

— Я повторю Даллас.

— Ладно, я не еду.

Это диалог между охранником и его подопечной будто расставил все на свои места. Их отношения, их чувства, их жизнь — это все было настолько далеко от провинциального Клемана-баскетболиста. И то, что ему было позволено прикоснуться к чему-то совершенно неожиданному и неизвестному, было настоящей сказкой. Которая сейчас заканчивается.

— А что было в Далласе? — он сделал вид, что любопытство взяло верх, но на самом деле парень просто вынужден был как-то проявить себя, чтобы не впасть в уныние от осознания, что он последние часы может разделить с человеком, который навсегда его изменил.

— Он вырубил меня болевым приемом, и в себя я пришла спустя минут двадцать, когда сделать уже ничего было нельзя. Ненавижу Даллас. Я в душ.

Когда ее голая спина скрылась за дверью ванной, оба мужчины не сговариваясь сделали глубокий расслабленный выдох.

— Всегда не понимала, что такого в прощаниях, что их никто не любит. Ну сказать «до свидания». Ну помахать ручкой. А сейчас понимаю, что тоже их ненавижу. — Катя сидела по-турецки в ночной сорочке. Она положила руку поверх ладони Клемана и гладила ее своими пальчиками. — Вадим придет через полчаса за тобой. И за это время у все же успею сказать тебе то, что должна.

— Подруга, ты мне ничего не должна. Это я тебе хочу сказать… — Клем не договорил. На его губы легли кончики пальцев, запечатав их.