Не верь глазам своим (СИ)

Сидя за одним столом с Жасмин и Лайлой в качестве звезды, он чувствовал себя абсолютно счастливым. И тот факт, что его любимая разделила столь важный момент его творческой жизни, как первое исполнение новой песни на большой сцене, сыграл в этом не последнюю роль. Где-то между убеждением Лайлы в её таланте и попыткой записать один из новых треков он и придумал способ провести с ней больше времени. И всю неделю продумывал в деталях, как убедить в том, что это стоящая затея, её и Антуана. Он с таким удовольствием предвкушал их новую встречу с Джеем, что чуть не пропустил назначенное свидание с ним самим. Так часто бывало, когда творчество полностью поглощало его, заставляя забывать о том, что происходит вне сцены.

Даже очередная встреча с Лайлой не натолкнула его на мысли о моральной стороне его навязчивой уже к этому моменту идее. Зато напомнила, что он не достоин её и безумно счастлив, что она по какой-то причине выбрала его. За те несколько часов, что они провели вместе, Генри будто искупался в океане любви и нежности. Каждое. Каждое слово, движение или жест девушки буквально напитаны были ощущением нужности, долгожданности, стремлением подарить тепло и разделить одиночество. Он никогда, наверное, не чувствовал себя настолько любимым и необходимым. Любовь публики к Джею и в подметки не годится этому всеобъемлющему обожанию одной единственной девушки. Поэтому с каждым новым ударом кроссовок об асфальт он все острее осознавал, каким идиотом оказался и насколько глупой была идея, на которую Антуан, слава богу, не согласился. Именно по этой причине уже вбегая в дом он с порога заорал:

— Ты был прав, пап! Я такой идиот! Все отменяется!!!

И тут же оказался совершенно бесцеремонно перебит:

— Сын, где твои манеры? Поздоровайся с нашей гостьей!

Войдя, наконец, в гостиную, он увидел у журнального столика отца и Лайлу. У обоих почти закончился кофе в чашках. Он недоуменно перевел глаза на часы, чтобы ответить на вопрос у себя в голове, который все же сорвался с губ:

— Сколько я бегал? — судя по времени прошло всего сорок минут. По его расчетам девушка должна была только окончательно проснуться и готовиться выходить из дома. Не говоря уже о времени на дорогу. Но его любимая сидела здесь, заканчивая пить кофе, значит, он просчитался. И тут же продолжил, спохватившись, что чуть не выдал себя: — Какой приятный сюрприз, солнышко! Вот уж не ожидал тебя так рано!!! — И глядя на то, как неуверенное выражение появляется на лице гостьи, тут же добавил: — Но это не значит, что я тебе не рад! Я так счастлив тебя видеть! Сейчас только быстренько схожу в душ, и я весь твой! Пап, позже обсудим…

В последний раз глянув на Лайлу, парень убежал вверх по ступенькам. И тут же на кровати пиликнул телефон:

«Антуан: «Прости сын, поздно. Я уже озвучил свое предложение, и она с готовностью крушить горы согласилась подумать над ним. Спроси у нее, думаю, она расскажет. Я намекнул, что с тобой можно не сохранять положение о конфиденциальности. Удачи, сын!»

Настроение скатилось еще ниже, и с каждым вдохом его окатывала новая волна паники. Он только-только осознал всю глубину последствий, в которые он окунется, если все-таки последует своим глупым и эгоистичным капризам, только выдохнул свободнее, радуясь, что вовремя смог остановить катастрофу, как она свалилась ему на голову во всей красе. Он своими руками привел ситуацию к тому, что в итоге потеряет свою любимую, так и не показав ей, насколько прекрасной она делает его жизнь, так и не рассказав, насколько невероятной и потрясающей она является, насколько лучше она его делает… И идей, как исправить это, у него не появилось, хотя он обдумывал варианты всю дорогу домой. Минуты утекали с бешеной скоростью, а он никак не мог выйти из-под прохладной воды. Ещё немного — и его бегство от проблемы станет очевидным. Теперь он уже пожалел, что передумал осуществлять свою затею. Так он хотя бы с удовольствием через все это проходил, а не с постоянным чувством вины.

— Антуан послал меня проверить, не утонул ли ты, пока сам отправился готовить тебе завтрак. — Голос вывел его из раздумья. — Но если ты не спустишься через минуту, тебе придётся есть холодную еду! И я не постесняюсь твоего отца, чтобы сделать то, о чем думаю все время с того момента, как ты произнес слово «душ». — Дверь ванной комнаты закрылась, и Генри пришлось собраться с силами, чтобы взглянуть в глаза своему страху.

Кусок в горло не лез, но парень все же запихнул заботливо оставленные отцом на столе калории и утащил Лайлу к себе в комнату. Было проще всего сохранять тишину, когда твои губы заняты поцелуями и всякими глупостями, которые так и слетали в порывах между нежностями и откровенными желаниями, подавляемыми целую вечность. Они так остро нуждались друг в друге, в тишине, в возможности просто чувствовать тепло рук и дыхание, просто быть рядом, что провалялись почти до полудня, когда Антуан совершенно бесцеремонно их прервал.

— Не боитесь, что кислород в комнате закончится?