Не верь глазам своим (СИ)

Получив от Жасмин смс о мягкой посадке, Клеман вернулся к делу, которое с горем пополам пытался закончить вот уже четвертый день. Разбирать багаж из Италии было чертовски сложно. Но вот — последняя сумка, и остаток субботы можно будет попытаться посвятить брату, пересиливая меланхолию и скорбь. Когда все вещи были аккуратно разложены по местам, Клем задумался о том, как объяснит матери внезапные обновки. Но потом с грустью подумал о том, что с ее графиком работы, едва ли она заметит их. Кинув сумку на дно шкафа, он услышал странный металлический лязг и удивленно поднял ее обратно. Он был уверен, что больше ничего туда не ложил, но на проверку на дне оказалась небольшая связка ключей, а столь громкий звук издавала флешка в стальном корпусе, которая билась о незамысловатый брелок в виде Колизея. «Послание от мертвеца» — пронеслось в голове парня, но он не успел испугаться или вновь упасть в траур — ноги сами отнесли его к столу, где трудился старенький ноутбук.

На флешке оказался один-единственный видеофайл, и подключив наушники и закрыв дверь, Клеман устроился за столом, чтобы через секунду резко втянуть воздух от удивления. На экране была Катя. Она выглядела печальной и была немного бледной.

«Привет, кареглазый! — она не пыталась выглядеть сильной и независимой, как делала это обычно. — Вадим рассказал мне о ваших успехах… Значит, скоро он ко мне присоединится, а ты навсегда останешься в нашем прошлом. — В глазах девушки читалась неприкрытая печаль и сожаление. — Мне действительно так жаль, что придется оставить тебя за спиной… — Она вздохнула и немного помолчала. — Я хочу еще раз сказать тебе «спасибо». Ты так много сделал для меня, так много… Что я не могу сказать это вслух. Ты был мне хорошим другом, лучшим из всех, что были до этого. Мой смелый, добрый, хороший мальчик. — В голосе звучала тоска и какой-то непривычный надлом, будто каждое слово приносило его автору боль. — Я клянусь тебе, Клеман, что никогда, слышишь, никогда не забуду тебя, — из ее глаз по щеками скатились две слезинки, и она отвела глаза от объектива. — Я даю тебе слово, что я буду хранить в памяти и беречь то наследие, что ты мне оставил, буду сражаться за него, клянусь, что буду лучшим человеком, чем была до знакомства с тобой. Это не будет просто, но раз уж мне останется только память о тебе, ради нее я сделаю это. — Она подняла глаза и посмотрела прямо в камеру, от чего парень содрогнулся и сглотнул, смачивая неожиданно высохшее горло. — Я поступила плохо с тобой, я сделала что-то, что было нечестным и неправильным. Я искренне надеюсь, что ты никогда не узнаешь об этом, но не могу — поверь, я пыталась — но не могу жить, не попросив у тебя прощения. Мне очень жаль, Клеман, что я предала твое доверие. — Глаза действительно светились теплом и сожалением. — Ты знаешь, я очень хочу, чтобы ты был счастлив. И поэтому прошу пообещать мне, даже если я не услышу это обещание, что ты примешь мой скромный вклад в твое счастье. Ты гордый, но умный. Не воспринимай это, как подачку, или как попытку тебя купить. Я тебя, правда, очень люблю, и если мой подарок сможет тебе хоть немножечко помочь, это сделает меня очень счастливой. — Девушка улыбнулась и немного загадочно посмотрела на Клемана с той стороны экрана. — Будь счастлив, мой дорогой, вспоминай меня без грусти и печали. Нам было хорошо вдвоем, пусть помнится только хорошее. — Взгляд стал серьезнее. — Береги себя, мой мальчик, никому не позволяй тобой манипулировать, если сам того не желаешь, и прошу тебя, ни с кем меня не обсуждай. Придерживайся легенды, и мы все будем живы и здоровы. — Катя привстала с дивана, на котором сидела все это время, и немного приблизилась к камере, представая перед зрителем крупным планом. — Ты же знаешь, что мне хотелось бы сохранить тебя в своей жизни, хотя бы какой-то контакт. А сейчас мне хочется этого еще больше. Интересно, как бы сложилась наша жизнь, если бы в ней сохранилась наша дружба? Смог бы ты простить меня? Думаю, мы никогда не узнаем… — Это было последнее, что она сказала, перед тем как экран потемнел.

Клем продолжал тупо пялиться на черноту экрана, не в силах пошевелиться. Поэтому чуть не упал со стула, когда экран снова засветился, и в кадре появился Вадим.

«Катя попросила передать тебе ключи от ее квартиры в центре. Она теперь твоя. Официально. Можешь продать. Можешь съехать от матери. Спасибо за все, Клеман. Даст Бог, свидимся».

Это сообщение вообще выбило парня из колеи. Он на автомате вышел из дома и пришел в себя глубокой ночью недалеко от «Гранд-де-Буйон» — а это совершенно другая часть города. Только сейчас осознав себя, Клеман понял, что не обработал синяки брату, и вообще оставил того без ужина. Надеясь, что тот достаточно сообразителен, чтобы себя прокормить, он повернул обратно. Ноги гудели, но мысли в голове все еще требовали находиться в движении, будто остановившись, он, как акула, утонет в них. Он нервно шагал вдоль здания, когда его окрикнул знакомый голос: