Не верь глазам своим (СИ)

— Ну да, но кое-то я помню: как в кабинет вошла жена, как она упала в обморок, увидев, как я держу руку на животе помощницы, пытаясь почувствовать шевеление ребенка, помню, что испугался за нее и за дочь, а потом мы помирились… помощница передала, что звонил товаровед и просил меня срочно приехать на склад…

— И вы сразу же поехали?

— Нет, я мирился с женой… долго, посчитал, что это важнее ЧП на складе.

— Похвально! У меня так не получается.

— У меня тоже… не получалось… пока не понял, что могу потерять семью из-за своей занятости… Приехал как-то в выходной после работы… в наш загородный дом и увидел счастливую семью… без меня: улыбающуюся жену с ребенком на руках, ее мать, моего отца — смеются, улыбаются… без меня. Так обидно стало, что все внутри перевернулось… за делами как-то и не задумывался, как там моей семье поживается без меня, а оно вон как оказалось — они без меня могут быть счастливыми, а я без них — нет…

— Спасибо, Глеб Ильич, что поделились… — адвокат вновь поправил очки, решая стоит ли доносить до подзащитного информацию о семье — решил, что надо, для налаживания контакта и доверительных отношений. — Сейчас с вашей женой все в порядке, но после разговора с вашей любовницей…

— Она мне не любовница! — сжимая кулаки, четко произнес Глеб, от злости, не вникая в услышанное.

— Пусть будет, по-вашему, но все в офисе думают именно так… после их разговора Ирину Викторовну водитель возил в больницу… сердечко у нее прихватило.

— Что? Что с Иришкой?

— Я же говорю: сейчас все в порядке! Сделали укол и отпустили…

— Мне надо домой! Жену успокоить… — закрывая лицо руками, простонал Глеб. — Убью эту стерву!

— Вот только второго убийства нам и не хватает! Рассказывайте, что еще помните.

— Как жена?

— Думаю, с ней все в порядке — с ней Илья Семенович.

— Отец? — почему-то это известие неприятно укололо Глеба — вспомнилось, как отец стоял на коленях перед Ириной на глазах у всех посетителей ресторана и целовал ей руки. — Можно ее увидеть?

— Попробую договориться со следователем… Я уже написал несколько претензий… Но это будет дня через два. Пока могу передать от вас записку… после того, как расскажете, что вы еще помните.

— После того, как помирился с женой… — даже в такой ситуации воспоминание о примирении с женой жаркой волной прошлось по телу, и «заключенный» опустил глаза, чтобы скрыть свою слабость — он любил жену страстно и трепетно и чем дальше от нее был, тем сильнее желал близости с ней и страдал от разлуки. — Водителя на месте не было — он отъехал на заправку, мы поехали со Стасом — начальником службы безопасности, на территории разделились: он пошел на один склад, я на другой… вошел — пусто, удивился и все… темнота. Когда очнулся, поднялся, голова гудит, монтировка в руке, а рядом Саныч лежит с пробитой головой.

— Мдаа… Значит так, Глеб Ильич — никаких разговоров без меня, ни с кем не делиться информацией, на угрозы не поддаваться, чистосердечное не писать, даже если будут угрожать и бить…

— Даже бить?

— Бывает и так! Вашу семью охраняют, так что не верьте никаким угрозам! Илья Семенович перевезет ваших к себе в дом и обеспечит охрану.

— Что? Он забирает мою семью к себе? Нет, этого нельзя допустить! Мне надо выйти отсюда!

— Нам надо время, чтобы доказать вашу невиновность или найти смягчающие обстоятельства…

— Вы не понимаете… — вскочил со стула Левицкий и уперся руками в стол. — Я заплачу любые деньги! Может под залог…

— В ближайшее время вы отсюда не выйдете! — жестко припечатал иллюзии Глеба адвокат. — Если мои следователи не найдут настоящего убийцу.

— Ограбили склад — меня здорово подставили! Кто товары увез — тот и Саныча грохнул.

— Разберемся! Пишите записку.

— А когда передадите? — усаживаясь, нахмурился Глеб.

— Вот выйду из СИЗО и передам.

— Она здесь? Вы сказали их охраняют.

— Она с охранником приедет. И последнее… Илья Семенович спрашивает, что делать с вашей фирмой: банкротить или улаживать конфликт и закрывать долги?

— Второе!

— Надеетесь, что все выяснят?

— Да! Я не виноват!

Глеб быстро написал несколько предложений на листке и передал адвокату.

Тот прочитал:

«Клянусь, только твой! Люблю тебя и дочь! Береги себя, единственная моя! Верь мне!»

— Коротко и ясно! — пряча листок в папку среди бумаг, прокомментировал адвокат. — Наберитесь терпения и сил — процесс будет долгий.

8

Получив записку от мужа с адвокатскими пояснениями, Ирина тут же ее прочитала:

«Клянусь, только твой! Люблю тебя и дочь! Береги себя, единственная моя… Верь мне!»

Прочитав и поняв, что пишет он не о совершенном преступлении, за которое его арестовали, а волнуется о ее здоровье, предупреждает, что верен ей и любит ее и просит верить ему… Ирина прослезилась и тут же поверила ему! Теперь, кто бы что не говорил, кто бы что не доказывал и не показывал — верить она будет только своему мужу: он ей верен! он ее любит! и она у него единственная!!!

— Любимый мой! Единственный! Верю тебе! — шептала она, прижимая записку к груди. — Люблю тебя! И никогда не предам!