Не верь мне...

   Ребята разобрали простыни, взяли рупора из картона, швабры, вёдра, зубные пасты и по очереди вылезли на улицу через окно, с помощью всё той же лестницы помощницы. Они разделились на небольшие группы и разбежались в разные стороны по всему периметру лагеря.

   В каждом отряде был подкуплен ребёнок, который подготавливал своих товарищей - рассказывая им душещипательные истории про гробы, ходящих мертвецов. К часу ночи они так тряслись от страха, что любое движение за окном вызывала леденящий ужас, страх. Достаточно было просто постучать палкой в окно и показаться в белой простыне с нарисованными чёрными глазами, чтобы вызвать массовое выбегание наружу, перепуганных детей с воплями:

   - Привидение!

   Но и тут их ждал сюрприз - свет в коридоре резко гас и новые привидения с подсветкой из фонарей вылизали из-за углов, завывая через рупор. Зрелище ещё то!

   От шума и возни проснулись пионервожатые. Не понимая, что происходит, надев впопыхах одежду, выскакивали в коридор, хватаясь за намазанные зубной пастой ручки дверей. Но приведения так же быстро испарились, как и появились.

   Пионеры ничего толком объяснить не могли, перебивая друг друга и опасливо тыча в окна. Так и ни в чем, не разобравшись, всех разогнали по комнатам, оставив поиски нарушителей спокойствия до утра. Тем временим, хохочущий первый отряд вернулся в свой корпус.

***

   Ванька с нетерпением ждал той минуты, когда их с Машей оставят наедине. Последние дни он этого усиленно избегал, боясь сорваться и отдаться своим желаниям - прикасаться, целовать любимую. Он каждый раз вспоминал их встречу в палате, как Машка жарко его целовала и не понятно, и только осознание того, что она ещё ребёнок останавливало его. Ванька понимал, что очень скоро придёт время и Маруся вырастет, станет красивой, страстной женщиной и разобьёт немало мужских сердец...

   Сегодня последняя их ночь перед разлукой. Им казалось, что они просто не могут друг без друга прожить и минуты, а тут расставание, которое вызывало мучительную боль, чувство опустошения и страха, что больше они никогда не увидятся.

   И вот, наконец то друзья их оставили одних в Ванькиной комнате. Они сидели полулёжа на кровати, прижавшись телами.

   - Ваня я боюсь, - тихо прошептала Маша, поворачиваясь к нему. - Боюсь, что мы больше никогда не увидимся.

   - Машуль у меня есть твой адрес. И я тебя обязательно найду, - Ванька глубоко вздохнул, наслаждаясь запахом ромашек от волос любимой. - Верь мне.

   - Я верю, - прошептала она, гладя его по волосам.

   - Детка не надо меня провоцировать. Мне и так тяжело расставаться с тобой, - закрыв глаза, пробормотал Иван, пытаясь успокоиться и не накинуться на сладкие губы Маши. - Лучше расскажи как ты жила до меня.

   - У меня в жизни ничего интересного - учёба, дом, подруги. Вань я давно хочу спросить. А что у тебя с нагой? Почему ты вдруг стал хромать?

   - Я постоянно избегал разговора на эту тему. Думал, что мне никогда не придётся тебе рассказывать об этом этапе моей жизни, - он посмотрел сквозь окно. Видно было, что Иван не хотел говорить и ему больно вспоминать. - Раньше я занимался конным спортом. Лошади были для меня всё. Когда мне было сем лет наш детский дом повели на экскурсию в клуб "Золотая грива". Я с восхищением смотрел на коней совершающих аллюры* галопом по тренировочной площадке. И понял, что вот чего я хочу - нестись, прижавшись к спине лошади, ощущая как ветер свободы играет с моими волосами, и стремиться к победе, оставляя соперников далеко позади. Подошёл к тренеру и спросил можно ли записаться, он принял меня в конную школу. Так я и начал заниматься. Сначала в учебной группе с начинающими, потом у меня разглядели способности и перевели в другую. Там я стал лучшим. Мне давали конкурных лошадей. Начались победы на разных конкурсах. Самая трудная из них стала чемпионат СССР в Лиепае, она же и стала последней. Кто - то на очередной тренировке подрезал ремни седла. Я ничего, не подозревая сел на Гедемина и пустил его галопом, а потом должен был последовать прыжок с препятствием. В считаные секунды оказался на земле. Помню, что чувствовал только боль в правой ноге. - Ваня замолчал, отстранённо вглядываясь в ночь и переживая всё заново. На его лице между бровей появились складки. - Целый год был для меня сущим адом. Операция за операцией, из одной больницы в другую. Врачи делали, что могли. И вот кости собрать удалось. Началась реабилитация. Ещё месяца боли и ада. Но я всё терпел надеясь вернуться в спорт. Иной жизни я для себя в тот момент не видел, но доктора вынесли свой вердикт - в конный спорт дорога для меня закрыта. Вот и всё. Через некоторое время я нашёл себе другое занятие - химия и постарался забыть о любимом мечте.