Не верь мне

— У меня сегодня было не так много работы. Я решил, что не лишним будет самому свозить тебя.

Закатив глаза, я покривила губами и только после недовольно выговорила:

— Ты не находишь это странным?

— Что именно? — он прошел в зону гостиной. Я проследовала за ним.

Взглядом упиралась в его спину и всё не могла избавиться от ощущения, что все не так, как кажется, не так, как Олег Громов хочет показать. Разум, да и таящиеся во мне инстинкты твердили: Алина, не доверяй этому человеку, он хотел купить твоего ребенка. И я не доверяла. Конечно, не доверяла. Какой тупицей нужно быть, чтобы поверить словам Олега. Но и выхода иного пока не видела. А потому, перед тем, как сделать шаг в фойе клиники через распахнутую Олегом стеклянную дверь, я пообещала себе быть максимально бдительной. Бдительной и осторожной.

— Что ты так носишься с какой-то горничной, — ответила, наблюдая за тем, как он, расстегнув, закатал рукава рубашки, а после, достав из бара бутылку и стакан с толстыми стенками, плеснул в него немного виски.

Громов посмотрел на меня и, приподняв стакан, сказал:

— За тебя и твоего малыша, — сделал глоток и поставил стакан на столик. Я же не сводила с него настороженного взгляда.

— Ты не веришь мне, — практически не вопрос — утверждение. В глазах его вспыхнул недобрый огонек.

— Не верю, — призналась честно. Подошла к дивану и положила на спинку ладони, опираясь. — И хочу, чтобы ты еще раз услышал от меня, Олег: я не продаюсь сама и не продаю своего ребенка. А здесь я лишь потому, что иного выхода не вижу. Но если я почувствую неладное… Если у меня возникнут подозрения, что ты что-то затеваешь… — Я собрала всю волю в кулак, чтобы не отвести взгляда от пугающих своей чернотой глаз Громова. — Я уйду.

— И тогда я лишусь лучшей в мире горничной, — улыбнулся он, но улыбка его вышла совсем невесёлой. — Вряд ли мне удастся найти кого-то, кто будет так же… М-м-м… скажем, очаровательно, смотреться в моей ванной дома, — в черноте глаз мелькнуло нечто ещё более опасное, чем прежде. — У тебя красивые колени, Алина. И ещё… порой мне даже нравится, как ты пытаешься дерзить мне. Но предупреждаю: порой. Лишнего я терпеть не стану.

Олег приблизился. Ладонь его легла рядом с моей, на бархатистую обивку дивана. Он не коснулся, а я ощутила жар на коже. Поспешно убрала руку и, сжав в кулак, вскинула голову. Что мне ещё остается?

— Я извинилась, — голос сел.

Хотела было отойти, но Олег не позволил: ухватил за плечо — не больно, но твердо, так, что я понимала — если не захочет сам, я не вырвусь из его хватки.

— Извинилась, — кивнул. Заставил меня сделать шаг к нему и только тогда отпустил.

Но уйти я и не подумала. Так и стояла, не в силах отвести от Олега взгляд.

— Я помогаю тебе, Алина, потому, что… — его тихий вкрадчивый голос бил по нервам сильнее, чем если бы он кричал. — Потому что, несмотря на то, что от меня мало кто может дождаться чего-то хорошего, ты заставила меня взглянуть на жизнь под иным углом.

— И под каким же? — спросила, едва отлепив язык от нёба.

Вместо ответа он качнул головой, давая понять, что больше от него я ничего не добьюсь. Да и хотела ли я услышать ответ? Понимала: вряд ли.

Олег сам отошел от меня, успокоив тем самым моё бешено колотящееся в груди сердце. Я сильнее оперлась на спинку дивана, почувствовав слабость. Зажмурилась, сделала пару глубоких вдохов.

— Ужин приготовь к семи, — не оборачиваясь, бросил Олег, как мне показалось, резко, даже зло.

— Хорошо, — сказала я.

Впрочем, ответа моего он дожидаться даже не думал — скрылся в кабинете.

Вместе с хлопком двери я почувствовала, как головокружение усилилось. Присела на диван и едва не застонала от осознания, что я делаю что-то не то. Нахожусь не там, где должна, говорю не то, что должна, и чувствую… чувствую совсем не то, что должна чувствовать обычная горничная к хозяину дома. Меня утягивает в болото собственных решений. Правильными ли они были? Не знаю. Не-зна-ю.

Из кабинета Олег так и не выходил. Пару раз до меня доносился его голос. Разобрать, о чём он говорил, я не могла, но он был явно чем-то недоволен. Стараясь не обращать на это внимания, я полностью сосредоточилась на приготовлении ужина. И если поначалу мне хотелось, чтобы Олег оценил по достоинству мои кулинарный способности, то к завершению готовки для меня значения не имело, понравится ли ему запеченная форель с овощами, или он выбросит её в мусорное ведро, даже не притронувшись.

Я устала. Просто физически устала, и единственное, чего хотела — чтобы скорее эта форель допеклась в духовом шкафу, и я могла лечь спать.

— Ужин готов, — я заглянула в кабинет.

Оторвав взгляд от бумаг, Олег посмотрел на меня, хмуря брови.

— Тебя стучать не учили?

— Извини, — ответила, слегка опешив. О том, что нужно постучать, я и правда не подумала. Голова была мутная, тяжелая.

— Принеси мне кофе, — приказал он и снова вернулся к бумагам.

— Как скажешь, — буркнула под нос и вышла в коридор.