Не верь, не бойся, не прощай

Погруженный во мрак, Евгений утратил ощущение времени и связь с реальностью. Его мысли то блуждали где-то далеко, то возвращались к пугающей перспективе: а что, если напарники задвинули ящик таким образом, что не получится взломать его изнутри? Тогда одно из двух: либо обессиленного, утратившего способность сопротивляться Евгения найдут, либо он умрет в этой тесной клетке от жажды, голода и недостатка кислорода. Ни тот ни другой вариант его не устраивал. Евгений решил, что в случае чего выстрелит, привлекая к себе внимание, а потом попытается прорваться. Если погибнет, то в бою, без лишних мучений. Правда, лишь в том случае, если не будет ранен и пленен для последующих допросов. Евгений очень сомневался, что сумеет пустить себе пулю в лоб. Что-то внутри него противилось такому кардинальному решению. Это был не просто страх смерти. Это было стремление жить вопреки любым испытаниям, выпавшим на его долю.

Голоса снаружи звучали неразборчиво, но по интонациям можно было понять, что там разгорается какой-то конфликт. И в самом деле, Колокол едва не сорвался, когда водитель микроавтобуса позволил себе прикрикнуть на тех, кого он считал обычными грузчиками. Рабочий день давно закончился, человек устал, хотел отдохнуть, поесть, выпить пива, посмотреть телевизор. А тут эти двое из «Мемори» еле ноги волокут, время тянут. Он им и сказал:

— Эй, мужики, что вы как неживые?

Колокол, бросив свою ношу, быстро приблизился к нему и пообещал:

— Ты сейчас сам неживой будешь. Где ты здесь мужика увидел?

Выпалив эти слова, он тут же сообразил, что сморозил глупость. Тут не следовало показывать свой гонор и кичиться воровской биографией. Подобное поведение ставило под угрозу всю столь тщательно спланированную операцию.

Водитель, понятия не имевший о том, с кем имеет дело, насупился. Ему не понравилось, что какой-то грузчик разговаривает с ним в подобном тоне.

— А кто ты, если не мужик? — язвительно поинтересовался он. — Баба?

У водителя были черные, слегка курчавые волосы, черные глаза, густые, горделиво изогнутые брови, тонкий нос с легкой горбинкой и надменно выпяченные губы. Глядя на него, Баркас подумал, что этому красавчику было бы непросто сохранить свое мужское достоинство в заключении. Такие водилы ему еще не попадались. Одет во все новенькое, чистое, голову держит высоко, спину не гнет, плечи расправлены. Какой-то восточный князь, а не шофер грузового фургона. Но против Колокола он никто. Баркас хорошо знал, как легко и быстро ломаются такие типы, если на них как следует надавить. Нет в них гибкости. Нет пружинистой силы. Жесткие с первого взгляда, но на самом деле хрупкие.

Колокол тоже знал все это. Ему стоило огромных трудов снести реплику водителя, которая прозвучала как самое настоящее оскорбление. Бандит почувствовал, как ногти впиваются в ладони, но, поскольку этого было мало, еще и губу закусил. И, лишь ощутив солоноватый вкус крови, буркнул:

— Ты, парень, полегче на поворотах. Твое дело баранку крутить. Не хрен здесь командовать, понял?

Колоколу было невдомек, что разговаривает он не с кем-нибудь, а с самим хозяином «Колес Фортуны». Да-да, перед вором стоял Руслан Салаваев собственной персоной. Сегодня он решился на отчаянный шаг. Ему надоело, чертовски надоело зарабатывать крохи, возя чужое добро. Машины в автопарке Руслана были очень старые, работали на последнем издыхании, как старые клячи. Водители ворчали и жаловались, но выбить новые запчасти у Руслана было практически невозможно.

В последнее время Руслан вынужден был экономить не только на автопарке, а буквально на всем. Это его угнетало. Во-первых, он привык жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывать и иметь все самое лучшее. Во-вторых, его неотремонтированные, подлатанные кое-как машины все меньше соответствовали международным стандартам. Это означало, что очень скоро их перестанут пускать за кордон, а ведь именно там находились основные источники заработка.

Руслан все больше сожалел о том дне, когда позарился на большие деньги, предложенные Боровиком. Да, тогда это казалось очень выгодным предложением. Но, пойдя по легкой кривой дорожке, Руслан сам не заметил, как запустил основную работу. Лично ему денег на жизнь хватало, причем на жизнь красивую, беззаботную. Но человек, пребывающий в эйфории, не обращает внимания на реальность. В таких случаях она, реальность, непременно напоминает о себе. Так и случилось.

Посыпались штрафы, неустойки, счета за простои. Захиревший бизнес вынудил Руслана Салаваева влезть в долги. Сначала он брал кредиты, закладывая ангары и грузовики, потом запутался, пришел за наличкой к Зигзагу и попал на «счетчик».

Вот тогда он осознал всю серьезность положения, в которое попал. Руслан стал искать способ соскочить с крючка. Для этого нужно было срочно погасить задолженность перед местным авторитетом. Тут Руслан вспомнил о грузах, которые перевозил из офиса «Мемори» в приемную депутата Боровика. И о том, как антикварную контрабанду гонял за границу, тоже вспомнил.