Не верь, не бойся, не проси

- Был случай, год назад мента пленного обменяли на чеченца, здесь, у нас в городе, задержанного. Но тогда как раз выборы губернаторские подоспели, под эту марку и обменяли. Мол, губернатор наш - благодетель, своих даже там не оставляет. Хотел на второй срок избраться, вот и провернул этакую рекламную кампанию. Но тот чеченец, которого на мента обменяли, осужденным судом еще не был, только под следствием. Быстренько дело на него закрыли, в машину засунули, и на Кавказ - гуляй, Вася. А как из зоны зека освободить, ума не приложу. Надо, чтобы ему суд вначале приговор отменил. Ты ж сам тюремщик, знаешь, что просто так из колонии заключенного никто не отпустит. Основание нужно... Одно тебе твердо пообещать могу - думать буду. А как надумаю - сообщу. Варианты разные могут быть...

Самохин кивнул сокрушенно, потом попросил:

- Ты, Федя, еще одну услугу мне окажи. Шпалер нужен.

Федька присвистнул удивленно:

- Кого это ты, майор, мочить собрался? И какой ствол предпочитаешь?

- Любой. Лишь бы стрелял.

- Если прямо сейчас, револьвер дать могу. Ревнаган. Хорошая машина, убойная. А если тэтешник требуется - то пошукаю, но не сегодня.

- Давай наган, мне без разницы.

- Патронов много надо? У меня только те, что в барабане - шесть штук.

- И одного хватит.

- А если осечка? - удивился Федька.

- Тогда два возьму. Один про запас.

Федька прищурился, глянул остро:

- Ты чего задумал, Самохин?

Отставной майор налил себе водки, выпил не закусывая, сказал поморщившись:

- Болею я, Федя.

- Что-нибудь серьезное?

- Такое серьезное, что через месяц-другой - кранты...

- И... вылечиться нельзя?

- Рак. В последней стадии. Так что... Ну, чтоб не мучиться....

Федька понимающе кивнул, потрепал Самохина по плечу.

- Посиди, сейчас принесу.

Вышел в соседнюю комнату и, вернувшись через пару минут, положил на стол перед отставным майором вороненый наган.

- Ствол старый, но надежный, не засвеченный. Патроны в барабане.

Самохин взял револьвер, сунул во внутренний карман пиджака, буркнул хмуро:

- Спасибо. Вернуть не обещаю. Когда время приспеет, не промахнусь, чать...

Глава 8

О том, что происходило в эти дни в Степногорске, Славик не знал, даже догадываться не мог. Зато теперь он не сомневался, что нужен боевикам. Иначе убили бы сразу, не мороча себя охраной и кормежкой пленника. Но зачем понадобился горцам простой солдат? Денег на выкуп у мамы нет, менять сержанта-десантника на заключенного полевого командира федералы тоже не станут.

Славик долго размышлял, додумался даже до того, что держат его взаперти для получения донорских органов - почки, например, а может быть, сердца. А потом думать и бояться ему надоело.

Вспомнилась отчего-то некстати излюбленная мамина присказка - дескать, мы с тобой, сынок, люди маленькие, нас каждый обидеть может.

Слыша это, Славик еще тогда, в детстве, бесился. И если кто-то пытался обидеть его, унизить - в школе, во дворе, - то нарывался на хорошо тренированные, набитые о доски и кирпичи кулаки. И позже, в армии, он в обиду себя не давал. Одно дело - приказ, который следует выполнить точно и в срок, другое - издевательские приколы "дедов". После одной такой стычки Славик оказался в медсанбате с сотрясением головного мозга, но и "дед" ушел на дембель с переломанной и зашинированной сталистой проволокой челюстью.

Еще ребенком Славик нашел универсальное средство против детских страхов. И если разгулявшееся ночью воображение рисовало ему кого-то жуткого, мохнатого и зубастого, прячущегося под кроватью или в темном неосвещенном углу, Славик, в свою очередь, представлял себя не жертвой, а эдаким хищником, которого до дрожи боятся таящиеся в комнате зубастые и волосатые существа, а потому и улепетывают в ужасе, стоит только приблизиться к ним грозно с пластмассовым пистолетом в руках...

И сейчас боевики наверняка боятся его, запертого в подполье с крепкими стенами, охраняют бдительно с оружием в руках. Да, они могут, конечно, его убить, но при этом не перестанут бояться ни Славика, ни друзей его в голубых десантных беретах. А потому и нападают исподтишка, из засад, а если и решаются на ближний бой, то только под кайфом, вколов себе в лысый череп двойную дозу афганского героина.

Славик непременно напал бы на охранника Гогу, и если не убил, то руку ему поломал бы точно, но... Исход этой схватки вполне предсказуем. Гога наверху явно не один, судя по доносившимся иногда сквозь крышку погреба разговорам, смеху, и напарник охранника в случае нападения просто пристрелит Славика, не рискуя вступать в рукопашную схватку. А потому Славик решил не торопиться и выжидать. Сколько они, десантники, участвуя в зачистках, освободили пленников, заложников да рабов по горным аулам! Может быть, и до него дойдет-таки очередь! Вон, в Ачхой-Мартане в одном доме мужика из ямы вытащили - в колодках, заросшего да беззубого. Из Тулы, кажется, родом. Его пятнадцать лет назад, при советской власти еще, чеченцы похитили, в рабстве держали, из дома в дом перепродавали. Однажды на десять баранов обменяли русского раба. Недорого они нашего брата ценят...