Не верь, не бойся, не проси...

Торопливо ощупав карманы Кирилла, я нашла его сотовый и уже в следующий момент тупо уставилась на него. Пораженная и оглушенная произошедшим, я совсем забыла на время, что мы находимся вовсе не в России, а в чужой не понятной стране, и я даже не в курсе, как тут вызывают неотложку. Я долго стояла и смотрела на клавиши, пытаясь найти хоть какой то выход из положения. Вместе с телефоном я вынула из кармана Кира его документы. На задней корочке книжки, полученной им при аренде Ситроена, я увидела красный крест. Там было много и других значков, сопровождающихся подписями на французском и, что самое главное, телефонными номерами. Конечно, я не поняла ни слова, но догадалась, что предусмотрительные французы нанесли на книгу самые распространенные и могущие понадобиться арендатору номера. Я не знала, что тут обозначает что, но красный крест говорил сам за себя. Я набрала написанный под ним номер и услышала вежливый голос, говорящий на непонятном мне языке … Я долго и упорно кричала ему, этому вежливому и не фига не понимающему в русской речи, человеку, о том, что произошло, называла наши имена, номер машины, откуда мы и куда направлялись. Он что-то упорно твердил в ответ на непонятном языке. Я пыталась говорить по-английски, но нужные слова никак не хотели находиться… Я ожесточенно отбросила аппарат в сторону.

Обессилено упав рядом с Ларисой и не подающим никаких признаков жизни Киром, я тихо заплакала, уткнувшись носом в траву. Мир вокруг меня в очередной раз рушился, разбиваясь на мельчайшие осколки, которые уже невозможно было не собрать, не склеить. Он просто исчезал, будто его и не существовало вовсе, этого мира, его образов, отношений и обещаний… Казалось, что вокруг все настолько страшно и серо, что быть хуже просто не может. Но только я начинала постепенно привыкать к этой боли, разрывающей на куски мое сердце, как становилось еще во сто крат больнее… Меня друг за другом сначала приручали, потом предавали и покидали, выбрасывали, как старую изношенную тряпку… Сначала папа… не по своей вине, конечно, но он бросил меня… оставил одну в страшной и чужой стране, без денег и даже в общем то без права на существование,… Сергей, прикинувшийся моим другом, чуть ли не отцом, обманул и втянул в такие неприятности, что выпутаться из них я не могу до сих пор. Именно по его вине моя жизнь сейчас превратилась в ад… Меня предала Анна. Моя любимая и справедливая Нюся просто отбросила меня в сторону , пожертвовала мной, ради подлеца мужа и своего нового, еще даже не родившегося ребенка,… красавица Катя приняла участие в моей судьбе лишь только для того, чтобы воспользовавшись моим доверием, устроить свою личную жизнь, а потом тоже выбросить на помойку. Ну а уж основательнее, чем все остальные, по моей жизни, без сомнения, прошелся именно этот человек, который сейчас лежал на земле, весь черный от сажи и покрытый коркой уже запекшейся крови… Я по его вине чуть не превратилась в убийцу… И все же … Все же, сейчас глядя на его стекленеющие глаза , на едва вздымающуюся грудь, я испытывала мучительное и острое чувство сожаления. Сожаления о том, что все то прекрасное, светлое и незабываемое, что было между нами, оканчивается вот так вот страшно и безысходно… В катастрофически быстро темнеющем лесу чужой страны , я смотрела на умирающего Кирилла и почти умирала на земле рядом с ним. Душа рыдала не в силах поверить, что Кирилл вот-вот покинет нас навсегда. За что господь снова оставил меня ОДНУ. Я снова посмотрела на распластанное тело Кирилла. Не зная ни одной настоящей молитвы, я подняла глаза в высокое темнеющее небо и начала молиться. Я обращалась к кому то всесильному там, наверху словами, которыми разговаривала с ним когда то моя мать…

Словно в ответ на этот отчаянный зов, Кирилл вдруг слабо пошевелился и открыл глаза. Я бросилась к нему и упала на колени.

— Кирюша, милый… я люблю тебя, люблю, слышишь! Я очень хочу, чтобы ты поправился, хороший мой! Ты продержись еще немного, милый, сейчас приедут врачи и спасут тебя… — Я разрыдалась от бессилия, так как прекрасно понимала — никто не приедет. Диспетчер так и не смог понять ничего из моей сбивчивой русской речи перемешанной с корявыми английскими предложениями… Даже если он очень сильно захочет, то не сможет найти это чертово место , ведь я сама не знаю, где именно оно находится. — Я прилегла на землю рядом с Киром, его трясло. Я постаралась согреть своим телом… — Не умирай, Кир, ну я же прошу тебя, не умирай… —Лариса тоже плакала , скорчившись на сумке с деньгами. Смешно. Смешно и страшно умирать вот так, зная, что тебе можно помочь и зная, что помощь не придет, и ты скоро все равно умрешь, не смотря ни на какие даже самые огромные деньги.

— Не плачь… — вдруг услышала я слабые, как дуновение ветра, слова, — не надо, не плачь… — прошелестело по траве. Не смея поверить своему счастью, я вытерла слезы и встала на колени. Кир открыл глаза и смотрел на меня.

— У тебя есть вода?

— Нет… но я могу сходить , здесь не далеко, всего пять минут… Я видела, когда мы проезжали…