Не верь, не бойся, отпусти!

— Нет, ты точно идиот! Да плевать она хотела на этого пацана, понимаешь?! Ей же только на руку, если он исчезнет! Никогда она детей не хотела — ни-ког-да! И чужой ей тем более не уперся никуда! Неужели это так сложно?! Я ведь дал тебе достаточно информации о ней! Достаточно, чтобы понять: дети — это не ее слабое место! Идиот! Ну, и что теперь делать с пацаном?

— Да погодите вы орать! Ни одна баба не останется равнодушной к страданиям ребенка. Надо просто время выждать.

— Была бы это любая другая баба — и ты был бы сто раз прав. Но это — не тот случай. Поверь, я знаю, о чем говорю. Поэтому мой тебе совет — пока этот малолетний гений не запомнил вас всех в лицо, толкай его в машину и вези обратно к бабке.

— Но…

— Ты еще чего-то не понял?!

— Да понял, понял, все, не орите. Сделаю.

Глава 22 Беседа не для чужих ушей

Секрет военного искусства заключается в том, чтобы быть сильнее неприятеля в нужный момент в нужном месте…

Наполеон I Бонапарт

…Звонок телохранителя застал меня за разговором с Митрохиным — мы обсуждали тонкости получения разрешений на снос старых зданий. Я извинилась и, пообещав перезвонить, схватила мобильный:

— Да, алло!

— Варвара Валерьевна, вы только не волнуйтесь, — раздался в трубке голос Славы, и я, разумеется, тут же поступила ровно наоборот, почувствовав, как затряслись руки, — дело какое-то темное, конечно, но это… мальчик сейчас домой пришел.

— В смысле?! — еле выдохнула я. — Как это — пришел? Сам?!

— Да. Я как раз тут с дамочкой на площадке разговаривал, смотрю — а из-за угла клиент наш выруливает, с папкой нотной и с ранцем — все как вчера. Я, конечно, к нему — мол, помнишь меня? Он спокойно так — да, говорит, помню. Где, спрашиваю, ты был-то? А он — я не видел, меня на машине долго везли. Вроде лес какой-то видел, дом двухэтажный, забор высокий. Покормили ужином, спать уложили, но на окне были жалюзи плотные, причем с улицы повешены, так что он двора не видел почти. А сегодня посадили в машину и повезли опять, за домом высадили и велели идти не оглядываясь. Ну, он и пошел.

— С ним все в порядке? В смысле — он не напуган? Его не били?

— Говорит — пальцем не трогали, даже мультики дали посмотреть вечером. Странно это как-то, Варвара Валерьевна.

— Да уж… — протянула я. — Слава, вы тогда до вечера свободны, я у себя в офисе сижу, тут дела накопились, я поработаю. А ближе к восьми позвоню. Если Анна Юрьевна в городе не останется, то ее заберете — и за мной. Ну, а если останется — тогда сразу сюда, хорошо?

— Хорошо. Только вы из офиса не выходите, обещаете? — попросил телохранитель, и я заверила:

— Да ты что! Когда мне — тут дел гора.

— Тогда до вечера.

Я положила трубку на стол и задумалась. Что-то во всей этой истории казалось мне странным… и спустя пару минут я поняла, что именно. Мальчика отпустили потому, что поняли — меня этим шантажировать бесполезно. Кого угодно — но не меня. Но чтобы это понять, нужно знать, с кем имеешь дело. И знать, что дети — это не та тема, на которой я могу «поплыть». А знать об этом мог только близкий мне человек. Например, дядя. Уж кому, как не ему, понимать, что если я признала наличие у Светика сына, это вовсе не означает, что отношусь я к нему как к собственному. А мое дело для меня превыше всего, как бы чудовищно это ни звучало. И этот случай с похищением Макара лучше всего остального доказывает причастность дяди ко всему творящемуся вокруг «Снежинки» и, соответственно, вокруг меня.

Мелькнула пакостная мыслишка поехать в «Метрополь» и устроить родственнику сюрприз, заодно сообщив, что я в курсе его прошлых отношений с моей матерью. Но потом я одумалась — да, будет эффектно, но безрезультатно. Не рассчитываю же я на то, что дядюшка растает от наплыва отцовских чувств и выложит мне всю правду о попытках рейдерства. Значит, пока еще не время…

Я позвонила бабушке, чтобы убедиться, что она в порядке, заодно сообщила, что Макар нашелся, жив-здоров и уже дома. Она встретила новость спокойно — ну, это неудивительно, учитывая ее нелюбовь к проявлению эмоций, — только спросила:

— Святослав звонил тебе?

— Да, ночью.