Не верь зеркалам

Королева расширила просвет бинтов, который съехал на глаза.

– И что же ты натворила?

– Ваш жених вчера вечером сделал мне предложение, а сегодня днем явился с кольцом, букетом и шампанским.

– И что же ты ответила? – спросила Добронина с явным интересом.

– Вчера – чтобы он пошел вон, а сегодня подтвердила, – ответила Варвара, опуская подробности и наказание, которое сейчас Петя несет у нее в квартире. Ингрид бывает безжалостна.

– Вот так взяла и отказалась от молодого, богатого и знаменитого жениха?

– Он мне не жених, – резко ответила она. – Во-первых, я его не люблю. Бриллианты и деньги без любви – пыль и пепел. А во-вторых, нельзя выходить замуж за… предателя. Он предаст снова.

Добронина величественно поднялась с кресла, подошла и крепко прижала ее к себе. Нос Варвары оказался как раз на уровне плеча актрисы. От нее пахло чем-то травяным, незнакомым.

– Спасибо тебе, подруга, – сказала она, не отпуская, будто Зоя могла подслушать. – Спасибо, что не предала и не променяла меня… Я такое не забываю… А на Петьку сердиться бесполезно… Он такой один… Захотелось завести на старости домашнее животное… Зато у Петьки есть достоинство. По сравнению с котом.

– Какое? – выдавила Варвара, немного придушенно.

Объятия Добронина отпустила.

– Петя по углам не гадит. И лоток ему не нужен, – глаза актрисы хитро блеснули.

Варвара позволила себе вежливо улыбнуться.

– Иди к Зое на кухню… Поешь. А то вон какая худющая… Даже завидно…

38

В старых петербургских домах в каждой квартире имелась глухая кладовая без окон, в которой на лето запасали лед. При царизме холодильников не было, а лед был. Невский, чистый. Его запасали с ранней зимы, хранили до следующих холодов и использовали по всякой хозяйственной надобности.

Лед вернулся в кладовку. Из открытой двери пахнуло холодом, как из колодца. Варвара задержалась, испытывая нечто вроде облегчения. Зоя хлопотала у кухонного стола. Нарезала салат, не слишком умело, давя ножом помидор.

– Можно поздравить? – спросила она, оглянувшись.

– Пока не с чем, – ответила Варвара.

– Тася верит вам как себе…

В ее голосе мелькнула зависть. Самая маленькая капля такой чистой женской зависти.

– Постараюсь сделать все, что смогу.

Зоя смахнула нарезку в салатницу.

– Есть хотите? Тася питается только овощами, а рыбопродукты пока не привезли… Легкий салат?

Отказавшись, Варвара попросила чего-нибудь холодного. И приказал горлу заткнуться. Получив кружку ледяного сока, она пила мелкими глотками. Каждая капля падала как живительная влага на иссушенную землю.

– Вас с утра вызвали в Следственный комитет? – спросила она, остановившись на половине кружки.

– Тасю. Я с ней поехала. От следователя она вышла в слезах, оказалось, что Искра погибла, ее убили… И тут же я виновата оказалась.

– Почему?

– Не то платье купила в подарок Искре, – Зоя занялась огурцами, кромсая крупно и неловко. – Тася сразу надела и поехала в отель бронировать номер. Вернулась и заявила, что платье ужасное, можно дарить Искре… В этом вся она…

Варвара сделала большой глоток.

– Простите, не знаю ваше отчество…

– Не нужно отчества, я всегда Зоя, – ответила она.

– Зоя, – повторила Варвара бережно. – Вы всю жизнь вместе с Таисией Федоровной…

Верная помощница вздохнула, будто жалела о потере.

– Да, с института.

– Вы учились на одном курсе?

– Не совсем… Я перешла к ним под конец третьего и училась всего один год, до выпуска в 1982-м…

Варвара вспомнила девушку во втором ряду с краю на общей курсовой фотографии. Вот кого она напоминала.

– Сразу после института Тасю пригласили на главную роль, – продолжила Зоя. – Она позвала меня помочь, ей тогда было страшно. Меня взяли в съемочную группу как ассистента актрисы, играющей главную роль… Ну, так и пошло… На Тасю свалилась слава, я была нужна ей… Научилась накладывать грим, прически, парики сама для нее делала, сценические костюмы ушивала. Она только мне доверяла, другие не могли ей угодить… Так незаметно превратилась в незаменимую помощницу, прислугу, теперь еще и сиделку для престарелой сестры… Пережила с ней трех мужей… До сих пор вместе…

– А что случилось с ребенком? – спросила Варвара и пожалела.

Нож замер, повернув голову, Зоя глянула настороженно.

– С каким ребенком?

– От которого Таисия Федоровна отказалась… В 1991 году.

– Вы узнали…

Можно сказать: то, что известно Инке, знает весь свет. Прятаться за подругой Варвара не стала, сослалась на слухи.

– Тася не может себе простить до сих пор, – сказала Зоя, отложив нож и присев на высокий кухонный табурет. – Она пожертвовала ребенком ради карьеры, ради театра.

– И вы не остановили?

Зоя кисло усмехнулась.

– Нет человека, который может остановить несущийся поезд… Тася меня вообще не спрашивала. Вечером накануне дня, когда Ельцин объявил независимость России, я хорошо это запомнила, она уехала на такси в роддом. А через день вернулась и заявила: «Все кончено». Отправилась вечером играть спектакль, комедию. Я ей прическу делаю, грим накладываю, а у нее ни слезинки, как отрезала…

– Разве после родов можно играть?

– Тася может, она из стали…

– Правду потом узнали?