(не) Верю

Следующей точкой назначения стал ресторан, где я встретился с представителем местной власти. Седой полноватый мужчина оставил у входа охрану, мои парни без пафоса растворяются среди гражданских и это гораздо эффективнее, но у него статус. У меня тоже, только понимание обеспечения собственной безопасности у нас разное.

— Расскажи мне, — прошу его, попивая холодный апельсиновый сок. После недельного запоя на алкоголь я пока смотреть не могу, не то, что пить. — процедуру покупки и оформление передачи здания детскому дому, — мужчина удивленно приподнял бровь. — Точнее Дому малютки, не суть. Мне нужно понимать процесс и сроки.

Он рассказал все нюансы, так же про спонсорскую помощь, как ее правильно проводить, что афишировать, а что лучше нет. Обещал со своей стороны посодействовать быстрому оформлению нужных бумаг, как только я найду то, что будет соответствовать всем установленным регламентам и санитарным нормам.

Пожав друг другу руки, мы разошлись. На сегодня осталось еще кое-что, что обязательно надо сделать.

Я приехал к дому, где сейчас Анюта снимает квартиру, поднялся на нужный этаж и тихонечко просунул в дверь сложенный пополам листок. Услышав легкие шаги с той стороны двери рванул вниз, как ребенок, позвонивший в соседский звонок ради забавы.

Пара щелчков. Ее стройная тень появилась в треугольнике падающего на лестничный пролет света. Прижался к стене этажом ниже, закрыл ладонями рот, чтобы не выдать себя дыханием.

— Я подумаю, — сказала в пустоту любимая девочка и захлопнула дверь.

Глава 55. Новые границы. Отец

Аслан.

«Подумаю»…

Еду домой и улыбаюсь. Думай, малыш, я буду ждать.

Уже подъезжая к дому руки сами выкрутили руль на другую дорогу.

Ночной тишиной встретило меня большое ухоженное кладбище. Сторож удивленно высунул голову, но увидев, что это не хулиганы или бомжи, устроился в своем пошарпанном кресле перед телеком.

Словно ведомый за руку, прошел по аккуратной аллее. Пару поворотов, снова прямо, направо и памятник из красного гранита с фотографией сурового Ленара Амирова оказался прямо передо мной. Я привез ее сюда через несколько месяцев после его похорон. Мать была недовольна, но я настоял и фото осталось.

Ухоженная могилка без оградки, свежие цветы в керамической коричневой вазе. Рядом скамейка, но я не стал садиться. Подошел ближе, провел пальцами по теплому камню. Сердце трепещет при взгляде на человека, которого я практически боготворил и боялся. Боялся разочаровать, а в итоге…

— Прости, отец, — не боясь испачкать штаны, опустился на колени, покорно склонил голову. — Я подвел тебя. Не справился. Карим… Брат предал меня ударив в самое больное место. Я наказал его. Не мог иначе, ты же знаешь. С мамой сложно. Ты ведь знаешь ее упрямый характер. А еще я просрал свою семью, — поднял голову, посмотрел на строго сдвинутые густые брови. — Запутался в собственных ошибках. Ты прав был тогда. Маленькая, неокрепшая девочка не готова была стать женой, а я так увлекся опекой, что не смог сделать из нее женщину. Ей так идет свобода, пап. У нее горят глаза, в ней появилась уверенность. Я даже смирился с тем, что кроме меня вокруг нее есть другие мужчины. Я восхищен тем, что Аня, несмотря на все, что я с нами сделал, стала сильнее, но осталась собой, — улыбаюсь. — Мне так нравится. А еще я не могу без нее. Меня ломает, что нет возможности прикоснуться. Хочется вдыхать ее запах и до конца жизни просить прощения. Я принял еще одно решение. Оно далось удивительно легко.

Замолчал. В горле ком и непривычная влага струится по щекам. Сломленный, уставший, опустошенный. Вся боль, отчаяние, страх, ненависть, злость на себя — все это выливается тихими слезами на могиле отца.

Я встретил рассвет в тишине рядом с родным для меня человеком. Ни алкоголь, ни нервные срывы не приносили мне облегчения. Я лишь сильнее ненавидел себя за всю боль, что причинил ей. Сегодня мне действительно стало легче. Молчаливая поддержка отца стала опорой, фундаментом для следующих шагов.

Мне никогда не стать идеальным. Таких людей просто нет. Я никогда не стану слишком добрым или мягким. Но ведь Аня полюбила меня таким, а я испугался. Выходит, испугался самого себя.

— Спасибо, отец, — коснулся губами его лба на фотографии, глубоко поклонился, еще раз коснулся пальцами красного гранита, на котором собрались капельки утренней росы. — Спасибо, — повторил одними губами и пошел к машине.

Надо поговорить с матерью.

Глава 56. Новые границы. Мать

Аслан.

Хлопнув дверью машины, сделал решительные шаги в дом своего отца. Утренняя тишина гостиной, тикающие на стене часы, цветы на небольшом журнальном столике. Вроде уютно, но пусто.

Открыл на всю плотные шторы, сделал себе чашку крепкого кофе, сел на диван в ожидании, когда семья проснется.

— Аслан, — мать взволнованно выдохнула мое имя. Она всегда рано встает, так что я ничуть не удивился ее появлению здесь в такое время.

— Поговорить приехал, — Валида Зауровна плавно присела в кресло напротив меня.