Не верю! (СИ)

Ася закивала, глядя на Димку. А вдруг действительно еще не все пропало и можно что-то исправить? И она сможет ходить и играть послезавтра в премьере? Это было бы, конечно, невероятным чудом, но сейчас рядом с Димой ей любое чудо казалось возможным.

38

Дима аккуратно усадил девушку в такси. Колено так распухло, что надеть джинсы, в которых Ася пришла в театр, оказалось невозможным — пришлось ехать в репетиционных штанах. Когда схлынул адреналин, который был на спектакле, болеть стало в разы сильнее. У Димы сжималось сердце, когда он видел побледневшее Асино лицо, и слышал, как она сдавленно шипит от боли, когда на поворотах машину трясет.

— Все будет хорошо, — он нашел её руку и ободряюще сжал пальцы, — Ты скорее всего повредила мениск, но это не очень страшно, это лечится.

— Ч-что повредила?

— Мениск, — терпеливо объяснил парень, — такая фигня в колене, типа прокладки между суставами.

— Варламов, а ты откуда знаешь?

— Был опыт, — усмехнулся он, — на третьем курсе неудачно сделал трюк на сцендвижении. Как у тебя было — колено распухло, нога не разгибается. Меня наш мастер сразу в спортивно-балетную травму отправил, там врачи как раз лечат таких ненормальных, как мы — спортсменов, танцоров. Короче, тех, кому надо быстро вернуться в форму.

— Ты меня успокоил, — облегченно улыбнулась Ася, — и через сколько ты был в форме?

— Ну, где-то через месяц-полтора уже неплохо было, но полное восстановление…

— Месяц??? — в серых глазах снова заплескался ужас, — Какой нахрен месяц, у нас премьера послезавтра! Мне надо, чтобы они что-нибудь такое сделали, чтобы я смогла играть!

Дима промолчал. То, что Ася не будет играть премьеру, было понятно сразу. Вопрос в том, когда она сама это осознает. Но пусть лучше об этом скажут врачи, чем он.

В кармане девушки затрезвонил мобильник, она нажала на кнопку и прижала трубку к уху:

— Здравствуйте, Петр Юрьевич. Нет, все хорошо, я не пропала, не волнуйтесь. Ногу немного повредила, да.

Варламова тут же обожгло злостью. Если он блин так переживает, то почему, мать вашу, не остановил спектакль? Видел же, не мог не видеть, что Ася практически не могла ходить.

— Нет, не нужно, спасибо. Мы уже… — она запнулась и тут же исправилась, — я уже еду в больницу.

Дима еще сильнее взбесился. Что еще нахрен за конспирация? Она считает, что Юрич не заметит исчезновение Варламова и не сложит два и два?

Парень выхватил у возмущенно пискнувшей Аси телефон и уверенно проговорил:

— Петр Юрьевич, это Варламов, я везу Асю в ЦИТО.

— Понял, спасибо, — после некоторой паузы отозвался режиссер, — Как она? Играть сможет?

— Думаю, нет, — честно ответил Дима, искренне надеясь, что девушка не слышала, о чем спросил Юрич.

— Тогда, — режиссер на мгновение задумался, — завтра в час репетиция с Наташей. Не опаздывай. И пусть… пусть Ася позвонит мне, когда её врач осмотрит.

— Хорошо, — сдержанно ответил Дима и нажал на отбой. Он очень злился. Ему не верилось, что слухи об отношениях Аси и режиссера правда, это было бы совсем непохоже на девушку, но поведение Юрича вызывало массу вопросов. И Дима даже собрался задать эти вопросы Асе, но она вдруг длинно вздохнула и доверчиво положила голову на его плечо.

Шелковистые волосы скользнули по щеке, дыхание обожгло шею, и у Димы в голове сразу сделалось пусто и горячо. Он тут же сжал девушку и притянул ближе к себе. Легко провел подушечкой пальца по приоткрывшимся губам. Он понимал, что Ася скорее всего ничего такого не имела в виду, вот только его тело действовало раньше мозга. Но целовать её он не будет, все же не настолько не способен справиться с собой…

Асю трясло. От боли, от нервного напряжения, от страха…но больше всего от того, что Дима был так близко. Где-то на задворках сознания билась мысль о том, что им почему-то нельзя быть вместе, но почему- девушка сейчас никак не могла вспомнить. К нему тянуло как магнитом, Ася жадно смотрела на его профиль — твердая щека, плотно сжатые губы, чуть прищуренный взгляд и тень от ресниц. Все это было так близко, что у неё начиналось помутнение в голове. Она не удержалась и осторожно положила голову на такое родное и знакомое плечо — крепкое, твердое, пахнущее горьковатой туалетной водой и сигаретами. Это ничего не значит, она просто тут полежит — ей можно, у неё стресс. Но когда Дима издал приглушенный звук и мгновенно стиснул, обхватил со всех сторон горячими руками, а потом провел пальцем по чувствительным губам, внутри у Аси будто произошло короткое замыкание. Она всхлипнула и набросилась на него — насколько это позволяло негнущееся колено. Господи, как хорошо его целовать. Как она жила все эти дни без такой жизненно необходимой вещи, как поцелуи с Димой? Как может прикосновение губ и рук одновременно и дико возбуждать, и дарить умиротворение? Ася не знала. Она уже зло дергала парня за куртку, пытаясь стянуть её с широких плеч и одновременно пробраться ладонями под футболку, где была горячая голая кожа. Димины руки уже были под её свитером, стискивая нежную грудь, которая сладко ныла от знакомых прикосновений.