«Говорите друг другу, что вы чувствуете. Не молчите. Если вы рассержены и опустошены, говорите об этом, не копите в себе претензии. В ситуации, когда вы оба пытаетесь пережить случившуюся измену, нельзя копить негатив».
Я не знала этого правила. Мне тогда казалось, что изменщик не имеет права что-то просить. Все, что должен делать изменщик, – это ждать, когда его простят. И стараться не изменять снова. Иногда мне казалось, что молчание со стороны мужа затянулось. Иногда казалось, что он давно уже простил и забыл факт моей неверности. А иногда казалось, что он просто ждет удачного момента, чтобы отомстить.Если откровенно, проблема была не только в молчаливости моего мужа, я сама говорить о своих эмоциях не умела. Поэтому после того как я вернулась в семью и сухо сообщила мужу, что бросила любовника ради каких-то абстрактных «нас», я замкнулась в себе. Было плохо и (тут я минуты две пыталась подобрать слово, которое бы описывало мое тогдашнее состояние, но ничего не смогла придумать) плохо. Да, именно так. Было плохо и плохо.
Я не знала, как заслужить прощение мужа, поэтому начала учиться готовить. Получалось у меня неплохо, но невкусно. Но я старалась. Этим я пыталась сказать мужу: «Я иду на уступки, я тоже стану лучшей версией себя». Потому что мне казалось, что я должна быть идеальной женой, чтобы загладить эту свою вину. Я больше времени проводила с детьми. Тем более чем больше времени я провожу с детьми, тем меньше времени вижу осуждающий взгляд мужа.
А муж почувствовал себя хозяином положения. Как будто я ему дала карт-бланш на всяческую дичь. Он стал чаще не ночевать дома, чаще впадать в запой. Если раньше я осуждала такие действия, то сейчас молчала. Какое право я имею что-то говорить этому великодушному человеку, который живет со мной после всего, что я ему сделала. И я молчала. И даже когда он начал жить с моей подругой, я подумала: «Наташа, все в порядке, он просто мстит, чтобы пережить тот случай». Он молчал. А я ждала. Он ушел в сентябре, а на развод я подала только в июне следующего года. Полгода я ждала, что он как-то объяснит свое поведение. Я ждала, что он скажет: «Вот теперь, Наташа, ты поняла, как это больно, когда тебе изменяют». И вернется. Он не вернулся.
«Так случается, что потерпевшая сторона (супруг, которому изменили) заигрывается в роли жертвы и начинает предъявлять эгоистичные или вовсе невыполнимые требования. В таком случае вам обоим необходима помощь терапевта».
Так случается, когда изменивший партнер делает все, чтобы загладить свою вину, не задавая себе вопрос: насколько вообще адекватны эти требования?Итак, требования вашего партнера эгоистичны и неоправданно жестоки
, если:1. Он просит вас изменить те качества, которые изначально его в вас привлекали
. Например, он начал с вами встречаться, потому что вы веселая и общительная девчонка. А теперь он требует от вас удалить все аккаунты в социальных сетях и сидеть безвылазно дома.2. Он пытается вас унизить
. Или не пытается, а унижает. Например, обманутый однажды муж потребовал у моей подписчицы не брить ноги и промежность, ибо (как он считает) так она ему больше не изменит. И теперь каждый вечер он проверяет, не ослушалась ли она его и не сделала ли эпиляцию. Надо ли объяснять, насколько унизительны эти вечерние досмотры?3. Его требования просто маразматичны
. Например, он просит при всех называть его «Мой хозяин» и не смотреть мужчинам в глаза. Видимо, чтобы показать своим друзьям, что жена – его рабыня. Тут прямая дорога в психдиспансер или в сериал «Великолепный век».Но есть вполне адекватные просьбы, которые помогают обманутому партнеру поверить в искренность вашего желания построить с ним отношения и заслужить доверие. Даже если просьба кажется поначалу сумасшедшей, не высмеивайте ее, лучше обсудите подробности. Например, ваш муж может предложить переехать в другой город. Начните обсуждать детали переезда, подготовьте документы, ищите работу на новом месте. Вполне может статься, что ваша готовность идти навстречу – это все, что нужно для того, чтобы муж поверил в вашу искренность. Когда мой муж попросил меня уволиться из хоккейного клуба, я возмутилась. Но уволилась.