Солдат в пятнистом мешковатом маскхалате и глубокой каске, с фаустпатроном на плече и мужественным лицом целился в Олега. За плечом солдата стоял рабочий — усатый, в спецовке, с винтовкой в руках. На винтовке был примкнут кинжальный штык, хорошо знакомый по фильмам о Великой Отечественной.
Олег подошёл к машине и провёл рукой по надписи:
СЕСТРОРЕЦКIЙ ИМПЕРАТОРСКIЙ ОРУЖЕЙНЫЙ ЗАВОДЪ
Выпрямился. Вадим стоял возле скелета. Посмотрел через плечо и грустно сказал:
— А ведь так и не узнаем, кто он был.
— Надо похоронить… — начал Олег, но не договорил — отшагнул. Йериика, сидевший на корточках у арки, увитой проводами, поставил ноутбук на пол и указал на ожившие огни.
— Связь установлена, товарищи офицеры, — с обычной своей усмешкой сказал он. Но — серьёзно. — Через полминуты переброска, если с той стороны не обманули.
Олег и Вадим подняли автоматы. В арке заклубился синий туман, его прорезала серебряная молния (вот как это выглядит, подумал Олег) и послышался голос:
— Марычев, Олег, убери пушку, ты чего? Подарки принимайте!
— Славян, — широко улыбнулся Олег, опуская оружие. — Получилось.
— Получилось, — кивнул Вадим.
— Поехали? — подмигнул Йерикка.
ИНТЕРЛЮДИЯ: Беловежская пуща
Заповедный напев, заповедная даль…
Свет хрустальной зари — свет, над миром встающий…
Мне понятна твоя вековая печаль,
Беловежская пуща,
Беловежская пуща…
Здесь забытый давно наш родительский кров —
И, услышав порой голос предков зовущий,
Серой птицей лесной из далёких веков
Я к тебе прилетаю,
Беловежская пуща…
Многолетних дубов величавая стать,
Отрок-ландыш в тени, чей-то клад стерегущий…
ДЕТИ ЗУБРОВ ТВОИХ НЕ ХОТЯТ ВЫМИРАТЬ,
Беловежская пуща,
Беловежская пуща…
Неприметной тропой пробираюсь к ручью —
Где трава высока, там, где заросли гуще…
Как олени — с колен — пью святую твою
Родниковую правду,
Беловежская пуща…
У высоких берёз своё сердце согрев,
Унесу я с собой в утешенье живущим
Твой заветный напев, чудотворный напев,
Беловежская пуща,
Беловежская пуща… {21}
КОНЕЦ