Не вернувшийся с холода

Виктор Александров обвел взглядом галерею лиц на мониторах, чувствуя себя в собрании всего человечества. Выполняя запросы анкет, оборудование Портала раскидало сотрудников Проекта чуть ли не по всей земной истории. С экранов смотрели кельт, ацтек, викинг, апач, римлянка, византиец, франк, мушкетер, самурай, жрица Исиды, таежный охотник, городская девчонка начала прошлого века, современник Наполеона Третьего в цилиндре с бородой лопатой; жандарм русского царя; гавайская женщина…

Обеспокоив пол-Проекта историей Енота, Виктор неожиданно для себя оказался в позиции оправдывающегося, и потому повторил:

— Если бы мне эту историю рассказали. За пивом там. Как анекдот. Если бы не встречаться с ее героями на каждом завтраке! В мире, где разговаривают кусками наших песен, где моя жена под админской учеткой выращивает отрубленные руки? Я усвоил историю как-то очень уж подробно, и теперь не могу, не получается развидеть! А ведь это одна проблема, подсунутая нам психикой. Один конкретный Енот. Сколько их тут еще, я даже не рассматривал. Мы набились в виртуал, как бабки в троллейбус. Куда едем? Куда-то туда! Сколько платим? Не боись, сочтемся!

Александров-старший взял себя в руки, заговорил спокойней:

— Мы даже представления не имеем, сколько еще вбросит нам подсознание. Да ладно я! Павел-то что должен чувствовать, узнав про иллюзорность всего? Тут не то что солипсистом, тут в нирвану выйти несложно будет.

Виктор перевел дух. Собрание внимало. Программист продолжил:

— Вот я завтра с ним встречаюсь — что мне ему сказать? Оставь свое счастье, возвращайся к нам в реальный мир, в боль и страх? Но, во-первых, боль и страх для него тут были настоящие, точно как отчаяние и надежда. А, во-вторых, мы-то сами кто? Мы беглецы из реального мира не по философским соображениям, а по более чем реальным соображениям того, что в реальном мире настала реальная жопа. Оледенение, катастрофа. И куда его звать вернуться, если мы сами туда вернуться не можем?

Видя, что Виктор, наконец, выговорился, вступил начальник отдела. Шеф сменил образ правительственного агента на образ парижского гуляки времен “весны народов” — безукоризненная фрачная пара, цилиндр классического буржуя, широкая кудлатая бородища. Но и в бороде, и в одежде начальник остался верен цвету воронового крыла, а в поведении — манере заходить издалека:

— Прежде всего, почему вы полагаете, что вашему… Еноту… Все еще неизвестен факт, что мы находимся в Матрице? Он же тут семь лет. А с потоком переселенцев общается лет пять. И никто не проговорился?

— Позвольте и мне вставить несколько слов, — мушкетер поклонился. — Наш коллега Виктор связан с фигурантом дружбой. Но для переселенцев, озабоченных своими делами, Енот всего лишь деталь местного фона…

— Точно, — кивнул викинг. — Они же не знают, что Енот их земляк. А просто так говорить к нему не пойдешь. Надо записаться на прием, тебе назначат время. Он же тут какой-то министр? Ну вот. У нас, пробившись через всю бюрократию к секретарю Компартии Китая, ты будешь ему подмигивать: “Давно ли с Коммунистического Марса, камераден?”

Собрание вежливо похихикало.

— А если он тебе сам скажет? Вы так вот просто пойдете пиво пить? С Виктором да, ну и там с какими-то местными друзьями тоже да. Но вот с земляками, если я правильно понял, у нашего фигуранта отношения не складываются. Он уже больше здешний, — закончил викинг.

Заговорили сразу все:

— Но за семь лет более ста тысяч беженцев не проговорились ни о чем?

— Ты каждый день с женой говоришь, что вода мокрая? А что с работы ехал капсулой, уточняешь? Или докладываешь, сколько вдохов сделал?

— У эмигранта на новой земле других забот полно.

— Не все же сотрудники Проекта, куда больше народу выбрали роль попроще.

— А еще того больше выбрали любимую игру и нахрен потонули в ней с ушами!

— Да и с чего им Енота просвещать? Они-то думают, что Енот как раз больше всех осведомлен!

Начальник восстановил тишину, и задал настоящий вопрос:

— Что переменится, если он узнает правду? Жил здесь, здесь и останется. Или?

Виктор пожал плечами:

— У него в реале вроде как семья осталась. Жена, дети. Правда, он же мог и развестись, я давно не получал от него ни строчки.

— Где мы, а где тот реал? — фыркнул таежник. — Синтезировать ему тело можно пока только в северной базе. С Антарктикой все…

— А, кстати… — начал было самурай, но начальник его прервал:

— Поговорим об этом позже, отдельно, — повернулся к другому экрану:

— Продолжайте.

Таежник послушался:

— Допустим, по своим каналам, ради одного человека, мы пригоним в Гренландию борт. Кто даст на это авиатопливо, пилотов? Полосу давно занесло, маяки, наверное, уже разобрали на детали. Но — допустим. И этот борт отвезет твоего друга… Куда? Ты знаешь, где сейчас его родственники? Где их искать?

Начальник убрал гребешок, простецки накрутив часть бороды на пальцы. Снова блеснул классикой: