Не видишь - закрой глаза

А далеко в сердце билась мысль «А что если он сможет полюбить меня как девушку, а не как друга. Я все сделаю, чтобы он заметил меня». Драконы очень не любят отказываться от того, что по праву считают давно своим. И Лонария не была исключением.

* * *

Лонария прорыдала целый день, сидя перед зеркалом. С зеркала на нее смотрела красивая, стройная девушка с ярко-красными волосами, фиолетовыми, подтянутыми к вискам глазами. Она встала, разглядывая свою фигуру: пышная грудь, тонкая талия, длинные ноги, Лонария оказалась высокой, красивой девушкой «Пожалуй, в росте я не уступлю Киру», — улыбаясь сквозь слезы, подумала она.

Кир весь день провел с отцом на тренировках. Он чувствовал, как расстроена Рия, он знал, что она ждала его, на что-то надеялась, мечтала. Все ее мысли для него были, как открытая книга, но он не готов был на откровенный разговор с ней. Свои же чувства, мысли, эмоции он закрыл для нее теперь уже навсегда.

Только поздно вечером Кир постучался в комнату к Рии. Лонария вскочила с кровати, зная, кто стоит за дверью и, волнуясь, будто видела его в первый раз. Подбежала к зеркалу, провела расческой по волосам, снова уселась на кровать, встала. И только потом крикнула:

- Входите.

Голос у нее был низкий, с хрипотцой. Она еще не совсем привыкла говорить вслух, поэтому попыталась мысленно дотянуться до Кира, но наткнулась на преграду, щит, который надежно скрывал его мысли.

Кир вошел в комнату и огляделся. Как быстро комната у женщин становиться уютной и милой. Казалось бы, аккуратно повешенное платье, зеркало, чуть сдвинутое к окну, чтобы на него падал свет. Капелька духов. И атмосфера в комнате становится совершенно другой.

Кир присел на кровать, взял в свои руки горячие ладони Лонарии, и заглянул в красивые глаза.

- Рия, — ласково сказал он. — Давай поговорим.

Он говорил с ней как с расстроенным ребёнком, как с маленькой несмышлёной девочкой. Это вызывало чувство негодования в ее душе. Лонарии хотелось, чтобы он в ней прежде всего видел женщину.

— Рия, знаешь, мне сложно говорить, но я должен это сделать сейчас. Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, да и ты это не скрываешь.

Начало Лонарии не понравилось, но она молчала, сжимая его руки.

- Короче, Рия, — решился он, — мы никогда не будем вместе как мужчина и женщина, ты должна это понимать. Мы — напарники. И мне нужен нормальный, адекватный напарник, а не сходящая по мне с ума женщина. Кроме того, у меня есть невеста, и как бы я к ней не относился, она всегда будет первой для меня, потому что она будущая Королевой и мать моих детей. Сильные наследники — это наш долг. Надеюсь, ты понимаешь это и не будешь мне мешать?

Он замолчал, с волнением сжимая ее руки, ожидая ее ответа. Напарника ему терять не хотелось, но и обещать, того, чего никогда не будет, он не мог. С детства отец приучал его, что долг — это самое важное. А уважение к женщине было у него в крови.

Никто еще не задел его сердца, иногда он даже сомневался, что умеет любить. Никто не нравился ему так, что хотелось быть рядом всегда, прикасаться, обнимать, наслаждаться обществом, желая узнавать друг друга.

К Лонарии он относился как любимому питомцу. Он готов был ухаживать, заботиться, кормить, но любить как женщину, он был не готов. Сама мысль о встречах с Лонарией претила ему. И он закрыл свои мысли от нее, чтобы еще больше не расстраивать.

- Ты закрылся от меня, — грустно сказала она.

- Потом, пусть пройдет время, — прошептал он.

И эти слова дали Лонарии неосознанную надежду на будущее. Ведь мы, когда влюбляемся, не можем поверить в то, что не интересны своим возлюбленным, ведь мы надеемся и верим, что придет время. А то, что ее время придет, Лонария не сомневалась.

Глава 9

День Рождение Ярославы мама решила отпраздновать пышно. Все-таки семнадцать лет бывает один раз в жизни и это день рождение, которое она последний раз празднует дома, потом, э-гей, да здравствует студенческая жизнь!

Особо Ярослава с десяти лет и не изменилась. Ну, может, подросла чуть-чуть, причем совсем чуть-чуть. Всем своим друзьям она доходила, аж до груди, хорошо еще в пупок не дышала. Прозвище «мелкая» прилипло к ней как банный лист.

Фигура так и осталась между детской и подростковой: хрупкая с узкими бедрами и маленькой грудью, ее легко можно было спутать с мальчишкой, а коротко стриженые волны, спадающие кудрями на плечи, только дополняли этот образ. Плюс ко всему, Ярослава в пылу увлечения тяжелой музыкой, проколола себе нижнюю губу и теперь щеголяла с дыркой в губе, проткнутой мини кинжальчиком. Потом на спор с Яном она еще и проколола пупок, и Ян на день рождения обязался подарить ей сережку для пупка.

Одежду Ярослава предпочитала удобную, такую, в которой можно было легко залезть на дерево или провести ряд приемов с зарвавшимися оборотнями. Мама только вздыхала, папа улыбался и таинственно говорил «придет еще твое время», что он под этим понимал, было ясно только ему.