(не)винное зачатие

Я не верил собственным ушам. 

- А как же твой отец? 

- Он заменял любовь подарками. 

- И он никогда не говорил, что любит тебя? 

- Никогда. И я выросла с сознанием, что у всего и всех есть своя цена. 

У меня внутри что-то заныло. И я, и она - мы оба были не нужны своим родителям. Но мы могли быть нужны друг другу. А значит, я сделаю все для того, чтобы быть с ней рядом. 

И пока я боролся с комом в горле, Агата снова заговорила: 

- Скучать по кому-то до слез - это любовь? Нуждаться лишь в одном человеке - значит любить? Искать его чертовых три месяца, не в состоянии больше ни о чем думать - это знак любви? Если да, то я, безусловно, тебя люблю. 

Мое сердце совершило резкий кульбит. Взлетело, гонимое надеждой и желанием сделать эту женщину счастливой. 

Сократив расстояние между нами, я притянул Агату к себе и прерывающимся голосом произнес: 

- Девочка моя… я буду тебя любить. Больше, чем кто бы ни было. 

Агата вскинула на меня беззащитные, как у ребенка, глаза: 

- Обещаешь? 

- Обещаю. 

- А как же дети? 

- Дети у нас обязательно будут, - многообещающе усмехнулся я. 

- Я о Пчелкиной, - нахмурилась Агата. 

- С этим мы разберемся по мере поступления проблем. А теперь… 

Подхватив Агату на руки, я понес ее в спальню. Уложив на кровать, навис над ней и прошептал в самые губы: 

- А теперь я хочу тебе показать, как я тебя люблю. 

- Сделай это поскорее, - попросила Агата в ответ и от этих слов я окончательно потерял голову. 

Стащил с нее тонкое неглиже, открывая себе доступ к бархатистой коже. Обхватил губами грудь, поиграв языком с каждым соском по очереди. Я посасывал твердые горошинки, а моя рука проникла Агате между ног. Нащупав напрягшийся бугорок, я стал ласкать его. И терзал чувствительное местечко до тех пор, пока Агата не застонала. 

Нырнув средним пальцем в ее узкую щелочку, я понял, что она уже готова. Отбросив полотенце, приставил член ко входу в лоно и потребовал: 

- Скажи, что хочешь меня. 

- Хочу, - буквально простонала Агата. 

- Только меня? 

- Только… тебя. 

И этого мне было достаточно. Я резко двинул бедрами, оказываясь внутри. Начал двигаться дразняще-медленно, заставляя Агату нетерпеливо выгибаться навстречу. А когда она обхватила мою поясницу ногами, подавшись ко мне ближе, безнадежно потерял контроль. 

Стал трахать ее, как одержимый. Как изголодавшийся дикарь. Выбивал из нее жадные стоны и сам же сходил от этого с ума. 

А потом, когда больше не было ни терпения, ни смысла сдерживаться, кончил в нее и выдохнул из последних сил: 

- Люблю тебя… безумно. 

И, как эхо, услышал в ответ самые желанные слова на свете: 

- Люблю тоже…

Глава XLVIII. Маша

Как известно, человек предполагает, а бог располагает. Хотя, в моем случае, располагал не только он. Как-то так получилось, что мой гостевой режим у Петера растянулся гораздо дольше, чем я рассчитывала. Но мне (и детям) было так хорошо, я чувствовала себя так спокойно, что даже не заметила нескольких пролетевших недель. 

Благодаря Светлане Ивановне меня наблюдал хороший русскоговорящий врач, который не делал из моей врожденной особенности чего-то запредельного. Просто вел беременность, уверяя, что все обязательно закончится хорошо. 

Со Штерном мы часто созванивались, несколько раз в неделю говорили по видеосвязи. О том, что произошло накануне моего отлета в Германию, речи больше не заходило, и я была этому только рада. Много раз прокручивала в голове тот день, когда Дав прибыл ко мне с кольцом, и убеждалась, что поступила правильно. Выйти замуж и гадать, на ком именно (на пивоварне или мне) женился Штерн, было бы слишком нервным занятием. А слова… что слова, когда сказать можно что угодно? Да и думать об этом я собиралась только после того, как дети родятся и хоть немного окрепнут. 

- Вот! - Петер водрузил передо мной несколько рулонов обоев. - Те, которые ты выбрала. За краской съезжу после обеда. 

Он сиял, как начищенный самовар, и был очень доволен собой. Когда я приехала к нему, окружил таким вниманием, как будто все это время ему не хватало той, на которую можно было вылить всю свою заботу. Да и мне не хватало таких отношений, как с отцом или, скорее, дедом. 

- Ну зачем же… я ведь пока не решила, останусь ли здесь или нет, - покачала я головой. Отложила книгу, в которую смотрела невидящим взглядом, сняла ноги с пуфика. - И спасибо, мне так приятно, что вы заботитесь о моих будущих детях! 

Петер лишь отмахнулся и присел рядом. 

- Даже если ты уедешь, вы же будете приезжать навещать меня, когда дети родятся? - спросил он с надеждой в голосе. 

- Конечно, будем! В этом даже не сомневайтесь. Ну а наши дела… 

Я выразительно посмотрела на Петера. Моя поездка многое в нем изменила. Если при первой встрече он был уверен, что не проживет долго и вскоре отправится к своей Хелене, то сейчас это был бодрый духом и телом жизнерадостный пожилой мужчина. Даже как будто скинул несколько лет с плеч.