Не вижу зла

– Я полагаю, что знание таких вещей поможет ему понять ее страхи, ее настроение. Если новый брак от этого станет крепче, тогда он должен знать обо всем.

– Но знание ради одного только знания…

– Какой в нем смысл? Это то же самое, как если бы лежа на смертном одре ты посмотрел в глаза своей жене и после пятидесяти лет супружеской жизни признался в том, что сорок девять лет назад поцеловал другую женщину. Ты ничего этим не добьешься, разве что разобьешь ее сердце.

– Именно так, – с чрезмерным энтузиазмом воскликнул Джек, – Итак, если бы речь шла о тебе, ты не захотел бы знать такого рода подробности?

Гарри отложил в сторону свою клюшку для гольфа, – он играл пятым номером. Его смущение готово было смениться подозрительностью.

– Ты хочешь мне что-то сказать?

Джек посмотрел в глаза отца, надеясь увидеть в них желание узнать тайну, прояснить все недомолвки. Но ничего подобного он не заметил. Внезапно Джек понял, что в жизни каждого человека наступает момент, когда уже не родители присматривают за ним как за ребенком, а он сам должен защищать и оберегать своих родителей.

– Нет, ничего, – ответил Джек. – Как я уже говорил, я очень много думал о Брайане Пинтадо и его матери.

– Ты уверен, что дело только в этом?

Джек ответил не сразу, зато постарался, чтобы голос его прозвучал как можно увереннее.

– Да. Я хочу сказать, все так запуталось, а когда Брайан повзрослеет, ему станет еще труднее во всем разобраться. Что он будет думать о своей матери через несколько лет?

Гарри не сводил глаз с лица сына, словно подозревая, что Джек неспроста сменил тему и перешел от того, что должен знать муж о своей жене, к чувствам сына по отношению к матери. Но отец Джека не стал настаивать.

– Полагаю, все будет зависеть от вердикта, который вынесут присяжные.

– Будем надеяться, что ее оправдают.

– И что тогда? За Брайана возьмутся сотрудники инспекции по делам несовершеннолетних, ведь он убил своего отца?

Джек помолчал, прежде чем ответить. Ему не хотелось думать о такой возможности.

– Трудно сказать. Вообще-то Брайан не признался в совершении убийства, когда давал свидетельские показания.

– Однако же ты подвел его к самому краю. Заставил признаться в том, что он желал смерти своему отцу.

Они обменялись взглядами. Отчуждение между отцом и сыном исчезло, но даже от далекого прошлого невозможно отмахнуться и сделать вид, что ничего такого не было. Никто из них не сказал ни слова, но Джек знал, что оба думают об одном и том же: сколько раз Джек, будучи мальчишкой, злился на отца и бросал ему в лицо: «Я хочу, чтобы ты умер»?

– У детей часто возникают подобные мысли, но ведь они не имеют буквального смысла, – сказал Джек.

– Да, – согласился Гарри. – Это правда.

Снова наступило молчание. Затем Гарри сделал шаг вперед и положил руку сыну на плечо.

– Я горжусь тем, что ты сделал в зале суда. Тебе досталось нелегкое дело, но ты чертовски хорошо с ним поработал. Как бы оно ни закончилось, тебе не в чем себя упрекнуть.

– Спасибо. – Джек улыбнулся одними губами. Он смотрел, как отец поднял клюшку для гольфа и установил мяч для очередного удара. Он замахнулся пару раз, и Джек уже собрался уходить, но оставалась еще одна вещь, которую он должен был сказать.

– Папа?

– М-м, – проворчал Гарри. Наклонив голову, он примеривался, готовясь нанести удар.

– Гектор Торрес вовсе не друг тебе.

Гарри взмахнул клюшкой, отправив мяч в полет.

– Ты думаешь, я этого не знаю?

– Так ты знаешь?

– Я знаю это вот уже тридцать лет, Джек. Ничего конкретного, но можешь мне поверить, жуликов и обманщиков я нутром чую.

Он знал. Но, в то же время, не знал.

Гарри поинтересовался:

– А почему ты вдруг заговорил об этом? Торрес обманул тебя?

– Можно сказать и так.

– Знаешь, пусть тебя не беспокоит, что он мой старый друг и все такое. Выстави мяч для удара и выдай ему по первое число, он того заслуживает. – Гарри со всей силой ударил по мячу. Тот проплыл по воздуху и приземлился у самой отметки двести пятьдесят ярдов.

– Спасибо, пап. Я так и сделаю.

Глава пятьдесят третья

Джек в одиночестве сидел у стойки закусочной «Джо Аллен Дайнер», поглощая бифштекс с жареной картошкой, когда зазвонил его сотовый телефон. Это оказалась София.

– Джек, присяжные вернулись в зал суда.

Он взглянул на часы: только что миновало семь часов. Присяжные совещались почти пять часов. Это был крайний срок, который можно было считать недостаточно коротким для вынесения оправдательного приговора.

– Хорошо. Встретимся у здания суда.

Он направился в нижнюю часть города и через пятнадцать минут входил в зал заседаний. Прокурор стоял перед судьей. Рядом с ним была София. Несколько представителей средств массовой информации оставались на местах, предназначенных для публики. Это были самые упорные охотники за новостями, которые решили не уходить из зала суда до тех пор, пока присяжные не вынесут свой вердикт. Джек двинулся вперед, но судья уже спускался с возвышения, направляясь в свой кабинет. Джек заторопился по проходу, и у барьера его встретила София.