(Не) влюбляйся

— Злата, можно тебя на минутку? — цежу сквозь зубы. Что эта ненормальная придумала?

— Я поставила на кон поцелуй, — выпаливает она, поднимая на меня блестящий взгляд. — Если я тебя сделаю, поцелуешь при всех.

Глава 8

Никита

В свете уличных фонарей ее глаза сияют, как звезды, подбородок подрагивает от волнения, плечи сникают… Боюсь представить, что Злата сейчас чувствует. Я могу ее послать при всех, развернуться, вскочить на свой «фрэнки» и уехать к чертовой матери… Я могу ее растоптать за попытку меня нагло использовать. Но тогда я не получу свои деньги, а на ее чувства… Мне плевать на них.

— Будь по-твоему, — произношу твердо. — Откуда стартуем?

— Погоди, Ники, — останавливает меня Мирон, взмахивая ладонью. — Ты не сказал, что ставишь на кон в случае твоей победы.

Черт! Мир прав. Я ведь тоже могу уделать девчонку? Пусть мой «фрэнки» собран из разных частей, но двигатель у него от Хонды.

— Если ты мне продуешь, отдашь свой байк.

Ребята удивленно присвистывают и замирают, ожидая ответа Златы. Конечно, я не собираюсь лишать ее дорогущего мотоцикла — просто хочу увидеть недоумение на ее красивом нагленьком личике.

— По рукам, — произносит она.

Ночной воздух взрывается звуками музыки и ревом мотоциклов. Когда пыль оседает, вижу еще троих водителей. Двое парней и темноволосая девушка. Они паркуют байки, вешают шлемы и подходят ближе. Песня Manovar Die for metal накаляет воздух до предела. Голоса, смех, взволнованный взгляд Златы, который я замечаю даже в сумраке — все превращает меня в напряженного робота. Я так сосредоточиваюсь на происходящем, цепляя важные и не очень мелочи, что перестаю контролировать себя. Наверняка выгляжу странно в глазах окружающих — прищуренный, подозрительный, неулыбчивый…

— Здорова, я Тим. Тимофей, — протягивает мне руку один из приехавших.

Виктор, Аня… Я даже имена запоминаю с трудом, а уж лица… Достаточно того, что я знаю главного мажора на этом поприще — Мирона.

— Ну что, все в сборе, — Мирон снова потирает ладони, предвкушая шоу. — Начнем с новоиспеченной парочки. Итак, где наши очаровательные гёрлы?

Грид-гёрлз визжат и подпрыгивают, мелькая в темноте красными юбками. Злата подходит к своему байку — ярко-красному Кавасаки Ниндзя, изящно запрокидывает ножку и садится верхом. Резво заводит двигатель и подкатывается к линии старта. Боже, сейчас все увидят мой «фрэнки». Киваю, переводя взгляд с Мирона на Злату, и нарочито уверенно иду к темной парковке. Запускаю движок своего бедолаги и делаю то же самое — качусь к черте. Надеваю на лицо маску равнодушия, стараясь не замечать вытянутых, перекошенных лиц присутствующих. Девчонки хихикают, пряча взгляд, парни молча качают головой и переглядываются. «Ну и идиот… Куда он полез? Что за дебила она привела?» — все молчат, но их мысли витают в пространстве ощутимыми волнами.

Грид-гёрлз откровенно танцуют, а потом одна из них, кажется, Зоя, поднимает руку и кричит:

— Три! Два! Один! Марш!

Мы срываемся с места, разрывая ночную мглу светом фар и ревом двигателей. Ветер теребит полы куртки Роба, в ушах ревет пульс, а грудь наполняется восторгом — неописуемым, пьянящим, пожирающим все сомнения и дурные эмоции этого дня… Жаль, что я не могу вдоволь напиться ароматом ночного города — смесью влажной пыли, озона, трав и солярки из аэропорта — мешает шлем.

Красный байк Златы равняется со мной. Безусловно, она лучше знает трассу, но и я не намерен уступать. Только бы малыш «фрэнки» не подвел… Жму на газ и обгоняю девчонку, выхватывая взглядом цифры на датчике — сто девяносто километров в час…

Дорога изгибается, а потом снова выравнивается, позволяя глупой мажорке вырваться вперед. Она что есть силы давит на газ и выстреливает, оставляя меня позади… Двести, двести пять, двести десять… Ее распахнутая мотокуртка безвольно болтается, байк летит как стрела, пронзая тьму ярко-красным светящимся пятном… Мне становится… Черт, не страшно — жутко, волнительно. Не хватает еще, чтобы она разбилась по моей вине.

Двести двадцать, двести двадцать пять… По спине текут липкие дорожки пота, мышцы каменеют от дикого напряжения. Я словно превращаюсь в камень — неподвижный и тяжелый. Срастаюсь с байком, становясь его продолжением…

Рву что есть силы и кричу через приподнятое забрало шлема, поравнявшись с девчонкой:

— Остановись! Стой, дура! Разобьешься!

Злата поворачивает голову, а потом съезжает на обочину, усмиряя ревущего под ней зверя. Паркуюсь немного поодаль, стремясь избежать внимания девчонки к моему «фрэнки». Снимаю шлем и подхожу ближе. Треплю волосы и глубоко дышу, усмиряя частое дыхание.

— Никита… — испуганно шепчет Злата, трогая разметавшиеся волосы. — Извини, я…

— Так не хотела отдавать свой байк? — отвечаю хрипло. Черт, я ведь испугался не на шутку, а этой чокнутой хоть бы хны!

— Нет. Я хотела получить свой приз, — отвечает она дрожащим шепотом. Вскидывает на меня блестящий, полный ожидания взгляд и облизывает пухлые губы.

— Дура… Оно того не стоило.