Не влюбляйтесь в негодяев

— Нет. Наоборот. Я боюсь остаться одна.

— Тогда я не уеду. Но… Света, не жди от меня…

— Я знаю. — Я не дала Максу договорить. — Я уже всё поняла. Ты не ласкаешь женщин, тебе не нужны отношения. Я не юная наивная девочка. Меня это устраивает.

— Поначалу все так говорят, — Юрьевский иронично улыбнулся. — А потом выясняется…

— Не выяснится. Я правда понимаю. Но если ты мне не веришь — уезжай.

Несколько секунд он молчал, словно думал над моими словами.

— Наверное, это было бы правильнее, Свет. Вот только… что-то мне не хочется быть правильным.

— Разве ты хоть когда-то был правильным? — засмеялась я.

— Был. — Макс усмехнулся, но усмешка эта показалась мне горькой. — Когда-то очень давно. Пойдём спать?

— Пойдём.

* * *

Я ни разу в жизни не спала ни с кем, кроме Андрея. Он был моим единственным мужчиной не только в плане секса, но и просто сна.

Обнажённый Юрьевский рядом был чересчур большим. Он сильнее и ярче пах. Или я банально привыкла к Андрею?..

Он глубже дышал. Он казался горячее.

И мне вдруг захотелось повернуться к Максу лицом — и поцеловать его. Узнать, какие на вкус его губы. Ощутить их на своём теле. А ещё…

Но он точно не будет меня целовать. Даже если вместо воды ему коньяк подсунуть.

А раз он не будет…

— Макс?

— А?

— Могу я… приласкать тебя?

Он немного помолчал.

— Ты имеешь в виду минет?

— Не только. Просто. Можно? Я очень хочу.

— Ладно.

Я вылезла из-под одеяла, откинула его и с Макса. Подползла ближе, приподнялась на локтях… и начала осторожно и медленно целовать его грудь. Легко-легко, быстро-быстро. Чтобы не напрягся, не остановил…

Но он не останавливал. И я совсем осмелела, начала высовывать язычок и чуть-чуть лизать кожу Макса. Дыхание его изменилось, стало чаще и тяжелее. Я улыбнулась и спустилась ниже, покрывая поцелуями живот, бёдра и постепенно подбираясь к самому главному…

Это «главное» уже стояло, как Александрийский столп. Я мягко обхватила его рукой и провела языком по всей длине. Услышав невнятный стон Юрьевского, я ещё раз облизала его член, обводя языком набухшие вены, поласкала уздечку — и наконец взяла в рот.

Огромный какой… Я чуть привстала, коснувшись бедра Макса своими сосками, превратившимися в чувствительные пики, и постаралась принять его член глубже. С трудом…

— Света… — простонал Юрьевский, приподнялся, обхватил мою голову руками и начал толкаться в мой рот. — Шире открой, шире…

Да куда уж шире…

Макс протяжно и полубезумно хрипел с каждым своим движением, и я тоже начала сходить с ума. Опустила руку и стала ласкать клитор. Там оказалось столько смазки, словно Юрьевский уже в меня кончил…

Он, наверное, заметил мою отчаянную попытку получить собственное удовольствие. Вышел из моего рта, уложил на постель животом вниз, раздвинул мне ноги — и как всегда, оказался внутри одним стремительным движением.

— Какая ты узенькая девочка… Всё время боюсь что-нибудь порвать… Но очень мокренькая…

Я попыталась приподняться, но Макс не дал — прижал ладонью к простыне.

— Лежи… Я сам…

Я что-то невнятно простонала, и он ускорился, вбиваясь в меня со смачным влажным звуком. Опустил одну ладонь вниз, потрогал вход в меня, хмыкнул — и переместил руку мне на ягодицу. В следующую секунду я почувствовала, как он медленно вводит один палец… в попу.

Протестующе дёрнулась, но Юрьевский успокаивающе прошептал:

— Не волнуйся, я неглубоко… Больно не будет…

Больно и правда не было. Наоборот — безумно приятно. Макс нашёл там какую-то точку и начал массировать её в такт движениям своего члена внутри меня, и это оказалось так… сладко…

Внизу живота скручивался тугой горячий узел, и с каждым своим толчком Юрьевский словно развязывал этот узел. Тонкой нитью по моему телу скользило наслаждение, и в конце концов я не вынесла — закричала, чувствуя, как сжались мои мышцы вокруг его члена и пальца. В глазах засверкали звёзды, в ушах зашумело…

Кажется, я умираю. Или уже умерла.

Но Максу всё было мало. Он перевернул меня на спину и вновь ворвался в моё лоно, одной рукой упираясь в кровать, а другой изо всех сил сжимая грудь. До боли, до кругов в глазах…

— Я… не могу… — простонала жалобно, содрогаясь в очередном оргазме.

— Можешь, — сказал Юрьевский хриплым, как после перенесённой простуды, голосом. — Сейчас, детка, потерпи… Я уже почти…

Внутри меня всё горело, когда Макс наконец в последний раз буквально проткнул меня своим членом, стиснул грудь — и обессиленно упал на меня, трясясь, как в лихорадке.

Я подняла руки и осторожно погладила его по спине. Пальцами зарылась в волосы, перебирая каждую прядку, дотронулась до седой…

Он немедленно вышел из меня и откатился в сторону.

— Всё. До утра я не встану. Во всех смыслах этого слова, — простонал Юрьевский, закутался в одеяло, отвернулся от меня и почти сразу задышал глубоко и спокойно, как все спящие люди.

Я тихонько вытерла мокрые бёдра бумажными платочками, подползла к Максу и обняла его одной рукой. Улыбнулась, когда он ничего не сказал по этому поводу — значит, и правда спит.

Спи, спи. А я буду тебя обнимать. И нюхать.

Пусть хотя бы во сне у нас с тобой всё будет хорошо и правильно…

* * *

Мне приснилась мама.