Не влюбляйтесь в негодяев

И правильно сделает. Ему тоже не улыбается с ней рядом находиться. Ещё возомнит, что имеет право на особые привилегии или шантажировать начнёт.

— Вообще да, я Крылову уволил. За что — не скажу, извини. Если она тебе так нужна, позвони, скажи, что генеральный передумал.

Сергей хмыкнул, сел за стол прямо перед ним, сложил руки перед собой, как школьник.

— При всём моём уважении, Макс… Ты увольнял — ты и звони. Во-первых, она мне может и не поверить, подумает, что я очную ставку собираюсь организовать. А во-вторых — если ты, как ты говоришь, передумал, то тебе нужно извиниться.

Юрьевский поднял брови.

— Да-да, и не надо смотреть на меня, как большой дог на маленькую шавку. Напортачил — извинись.

— Я её за дело уволил.

— Да за какое дело?! Под горячую руку тебе наверняка попалась. Признавайся, уронила тебе на ногу цветочный горшок? Или, может, забыла почтительно поздороваться?

«Нет, всего лишь бухала на работе».

— Ладно, я позвоню.

— Ну спасибо, — Сергей усмехнулся. — Только чтобы она завтра на работу пришла. А то я всем её недовольным клиентам дам твой мобильный телефон. Сам будешь с ними объясняться, раз такой умный.

Был бы на месте Сергея кто другой — Макс бы его урыл. Но этому можно.

— Договорились.

* * *

Чуть позже выяснилось, что позвонить Крыловой — задачка не из простых. С утра её, видимо, достали, и она вырубила телефон. «Абонент временно недоступен, попробуйте позвонить позднее» — весь день до самого вечера говорила Юрьевскому женщина с металлическим голосом.

Впрочем, возможно, коллеги были и ни при чём. Может быть, Крылова не хочет разговаривать с мужем или с сестрой.

И Макс её понимал.

В пять вечера к нему в кабинет вновь заглянул Сергей.

— Ну чего, дозвонился?

— Нет.

— Так. И чего делать?

— Съезжу к ней, — признался Юрьевский с неохотой. — Адрес взял в отделе кадров. Может, застану дома.

— Ну-ну, — недовольно буркнул Сергей и вышел из кабинета.

Ехать к этой девице, конечно, не хотелось. Но расстраивать друга не хотелось тоже.

— Ладно тебе, Макс, — хмыкнул Юрьевский, выходя из офиса и на ходу вытаскивая из кармана пачку сигарет. — Признайся уж, что дело не только в этом. Ты хочешь проверить, не залезла ли Крылова в петлю. Учитывая обстоятельства, вероятность весьма велика…

Макс сел в машину и завёлся. Так, какой там у неё адрес…

* * *

Выходные я провела восхитительно. Ела, пила и спала. Почти овощ, с одной только разницей — овощи не плачут.

В ночь с воскресенья на понедельник вместо того, чтобы спать, я врубила подряд сразу три мелодрамы. «Сладкий ноябрь» (отвратительно сладкий фильм), «Спеши любить» (так мило и трогательно, что я чуть не утонула в собственных соплях) и «P.S. Я люблю тебя» (натяжно и пафосно). Под последний фильм я и задремала ближе к шести утра.

В одиннадцать меня разбудил звонок из офиса. Невнятно буркнув что-то про увольнение, я вырубила телефон и продолжила спать.

Снился мне Юрьевский. Он почему-то сидел в кресле напротив моей кровати, курил и качал головой.

Кстати, о сигаретах. Ещё в субботу я поняла — всё-таки это не моё. Так что полпачки «Конгресса» — или как там их — отправились в мусорку.

Старый добрый коньяк лучше вштыривает. А про водку я вообще молчу. И с солёненьким огурчиком…

В общем, да — кажется, я начинаю превращаться в заправскую алкоголичку. Жру, пью и плачу под мелодрамы.

Проснулась я около шести вечера. Ужас какой, не день, а какое-то первое января. Просыпаешься — а уже темнеет. И голова раскалывается…

Встала с постели, оглядела собственную квартиру и ужаснулась. Ну ты, Светка, даёшь. Никогда даже не подозревала в тебе такой талант хрюнделя. Повсюду чашки, стаканы, баночки из-под йогуртов, крошки из-под бутербродов. Собственно недоеденные бутерброды. Открытая банка шпрот, откушенный солёный огурец. Конфетные фантики повсюду, даже на полу.

И венец сего творения — бутылка водки рядом с «Алмагелем».

Убойное сочетание.

Неужели это всё я сделала?!

Ты, Светка, ты. Даже не надейся, ни один домовой на подобное не способен.

Протопав к холодильнику, я заглянула внутрь. Он оказался почти девственно пуст. На двери сиротливо белели несколько яиц, и с нижней полки укоризненно смотрела на меня банка «Нутеллы». Почему-то без крышки.

Есть хотелось сильно, поэтому я доскребла остатки шоколадно-ореховой пасты, выпила пару глотков минералки, найденной в холодильном ящике для овощей, и пошла в ванную. Любоваться на себя в зеркало.

Зеркало отразило… нечто. С всклокоченными волосами, синяками под глазами и сухими губами. Сразу вспомнился мультик «Труп невесты». Не знаю как насчёт невест, но труп тут точно имеется…

Расчесав свои космы, я скинула уже довольно вонючую ночнушку и полезла мыться. Плескалась минут двадцать, тёрла себя мочалкой во всех местах, пытаясь смыть непонятную гадливость, которую я испытывала к собственному телу.

Но даже когда я вылезла из ванны — ароматная, розовенькая и чистенькая — гадливость всё равно осталась.

Я надела новую ночнушку, повязала поверх короткий — чуть ниже попы — халат. Обмотала волосы свежим полотенцем, а всё старое — и вещи, и бельё, и полотенца отовсюду, даже с кухни — бросила в стирку.