Не вместо (СИ)

Что-то такое я уже слышала. Этой ночью, когда он прижимал меня к машине в гараже. Стрельнув в его сторону глазами, я подавляю панику. Мне совсем не нравится думать, что Стефан снова собрался меня соблазнять. Одно дело — он пьяный, и совсем другое — сейчас. Не знаю, в чем принципиальная разница, ведь пьяный он, а не я, но…

— Прекрати! — рычу я, но он продолжает. — Я сейчас остановлю машину! Стеф…

Вот только остановиться совершенно негде. До следующего экзита пара миль, а дорога огорожена с обеих сторон отбойниками. И повсюду камеры контроля линий. Любое противоправное действие засекут. Черт возьми.

Фейрстах все продолжает тянуть ткань ниже и ниже. Я стараюсь не думать о том, где остановилось падение лифа, но по чувствительности кожи примерно представляю. А больше всего бесит, что мое тело реагирует на эту наглость совершенно не так, как голова. Ткань на груди натянулась, внизу живота сладко тянет и хочется ерзать в кресле. Я не делаю этого только потому, что иначе короткий подол сарафана неминуемо поползет вверх.

В этот момент впереди, на фоне потемневшего в преддверии бури неба, мелькает яркая табличка съезда, и я резко перестраиваюсь, нарываясь на сигнал клаксона. Паркуюсь в зоне для отдыха, гневно разворачиваюсь к Стефану и сразу закидываю на плечо бретельку.

— Ты совсем охренел?!

— В точку. Я охренел тебя хотеть. А чего ты ждала, раздеваясь передо мной в том сарае?

Это признание ударяет по мне, наполняя уютным теплом, трепетом, но и страхом тоже. Возможно, даже больше всего — страхом.

— Я не знаю, понимаешь? Я не знаю! Ты хоть знаешь, как тяжело, когда ты пытаешься все контролировать, но оно разваливается? Я была зла, ясно? Даже не в Майлзе дело. Там и Клэр, и Масконо… тебе не понять. — Господи, что за детские оправдания? Я сама все это спровоцировала.

— Скорее всего. Но одно я знаю точно: что если бы тебе было все равно, ты бы облила меня холодным презрением. Именно так и делаешь. Но ты тоже меня хочешь.

Мои руки до боли сжимаются на руле. Небо разрезает первая вспышка молнии.

— Ты свой шанс упустил.

— Да ладно! В рыбацком сарае, на веревках, и чтобы все слышали? Кого из нас двоих после такого ты возненавидела бы сильнее?

— Может быть, никто бы и не услышал. Это еще надо постараться, чтобы услышали, — огрызаюсь я.

По насмешливому взгляду, который я замечаю лишь краем глаза, я понимаю, что сморозила чушь. И досадливо закусываю губу. Я вчера льнула к нему в гараже так, что у меня никаких сомнений: ребята на вечеринке остались бы в восторге от нашего междусобойчика в сарае. Может, даже сняли бы на видео и выложили в сеть.

— Сама-то в это веришь?

От низкой вибрации в его голосе у меня внутри все закручивается в тугой узел. Болезненный и напряженный.

— Я только за одно должен извиниться, — продолжает Стефан. — За то, что ты правда этого хотела.

Я мучительно прикрываю глаза, цепляясь за руль как за последнюю опору в жизни. И с трудом сглатываю ком в горле.

— Шер… — продолжает он звать, не давая восстановить ни крупицы самоконтроля. А хуже всего, что кладет ладонь на мое бедро.

Мир не рухнет, если я с ним пересплю, не так ли? Десятка два девиц из нашего университета, с которыми он успел засветиться, это подтверждают. Я не настолько особенная, чтобы это случилось именно после моего звездного часа. Ни разумные доводы, ни страшные признания не заставляют меня перестать думать о том, как оно могло бы быть. И… не Майлз, чтоб его, Докери.

Словно почувствовав мой настрой, Стефан касается губами моего плеча. Почти не интимный жест, но меня как током прошибает. Я поворачиваю голову и говорю тихо:

— Мы поедем к тебе. Оставим машину на параллельной улице, чтобы Лейси не увидела… и, Фейрстах, я очень не советую тебе быть хуже, чем я себе представляю.

26. За стенами из дождя

До дома Стефана мы добегаем под льющимися с неба потоками. Мой тонкий сарафан промок настолько, что облепил все тело, не оставляя простора для воображения. Впрочем, когда мы вваливаемся в дом, это все становится несущественным.

Жаркий, все сметающий поцелуй опаляет губы. Я распластана по стене. От очаровательного парня, с которым мы катались на доске, не осталось и следа. Сейчас он другой. Сильный, полностью осознающий свою власть надо мной. Не понимаю, как ему каждый раз удается заставить меня трепетать от этой мысли.