Не вместо

Это просто черт знает что такое. Когда Норт посвятил меня в свои планы, я на него наорал. Ладно, допустим, ни для кого не секрет, что у Сейди ко мне несколько более теплые чувства, чем у обычной мачехи к пасынку, но… сыграть на них, чтобы посадить поглубже отца? Это какой-то новый уровень скотства даже для Норта.

А потом брат сказал:

— Ты что, из-за своей блондинки волнуешься?

И я ему ответил:

— А что, не надо? Ты из-за Тиффани не волновался?

— Это другое. Ей нужно просто пару часов посидеть, не отсвечивая.

— Ни хера не другое. Она даже толком не знает, из-за чего вся эта катавасия. Мы с ней, мать твою, месяц знакомы! Я не посвящал ее в подробности. А теперь ей придется услышать о том, как оно было, в суде и без прикрас… с таким не каждый справится. И вы еще с Сейди…

— Брось, Шерил — или как ты ее там называешь, Звездочкой? — выглядит так, будто ей все трава не расти.

— Я называю Звездочкой, а тебе нельзя. И ни хрена она не такая, — огрызнулся я.

Только после этого Норт немного призадумался, а меня аж перекосило. Брат всерьез считает, что я неспособен на нормальные отношения. Ну, допустим, я дал повод так думать. И даже, наверное, не раз, но какого хрена? Это не его дело и не дает ему права меня использовать!

— Стеф, если ты прав и ей не все равно, то она потерпит. Тиффани уже вводит ее в курс дела.

— Я, блядь, тебя ненавижу.

А потом он провел меня в комнату, где нас ждали Сейди с адвокатом Тиффани — мистером Купером. И она бросилась мне на шею, что-то защебетала. Я бесконечно обрадовался, что в этот момент с нами не было Звездочки. Только сегодня мы поговорили о некой серьезности в отношениях, и тут такой привет. Мне было жалко Сейди, страшно самому. Но думать я мог только о Шер. О том, что она с Тиффани. С Тиффани, которую я думал, что любил когда-то, и которая так же, как и Норт, наверняка думает, что у нас с Шер несерьезно. Что она ей наговорит? Хочется завыть и поубивать всех родственников, которые поставили нас в такое дурацкое положение.

— Сейди, — зову я мягко, усаживая ее обратно на стул, а сам сажусь на другой, напротив. — Норт говорит, что ты не хочешь давать показания против отца. Почему?

Сейди сидит, нервно комкая в кулаке юбку. Но глаз от меня не отводит.

— Я ничего не знаю, я правда ничего не знаю, — качает она головой. И выглядит это настолько искренне, что я поверил бы, если бы не знал наверняка: она врет. — Я очень рада, что у тебя все хорошо, Стефан. У тебя ведь все хорошо?

— Просто прекрасно, Сейди. Учусь в университете. Даже на серфборде успел прокатиться, — отвлекаю ее болтовней.

— То есть ты пока хочешь остаться в Калифорнии? Это хорошо.

Конечно, хорошо. Это ведь она сказала мне бежать из штата, пока отец не придумал способ зажать мне хвост дверью.

— Пока не вылечу из университета — точно. — Отшучиваюсь. — Давай я тебе расскажу все более подробно, но уже после суда. Сейди, я очень прошу тебя попытаться что-нибудь вспомнить. Ведь это ты позвонила Норту, когда отец пытался избавиться от Тиффани.

— Нет. Он не собирался, — упрямо мотает головой Сейди. — Я звонила, чтобы попросить Норта подъехать. Мне нужна была его помощь. Но из-за Тиффани ему пришлось срочно уехать.

Я понимаю, что с ней происходит. Помню состояние глухого отказа от борьбы. После того, как Бас на моих глазах скинул Тиф с крыши, это случилось и со мной. Парализующий страх, желание выжить любой ценой, просто не связываться с новыми опасностями. Модель поведения складывается годами, и пробить панцирь очень сложно. Наверняка Сейди тоже мечется внутри, силясь прорваться и все рассказать, но бьется о глухие стены. А что, если станет только хуже? Очень сложно переломить себя. Крайне сложно. Я до сих пор не понимаю, как мне это удалось.

Но хуже всего, если Сейди действительно верит в то, что говорит. Иной раз бывает и не такое. С той же Тиффани память игралась только так, подкидывая факты о падении, но скрывая лицо убийцы.

— Быть может, ты хоть что-то помнишь? Подумай, ты, наверное, видела охранника, который привез Тиффани?

— Не знаю, я не уверена, — несмело бормочет Сейди. У меня создается впечатление, будто я с ребенком разговариваю. Но, наверное, только так с ней и можно после всего, через что Сейди пришлось пройти.

Я присаживаюсь на корточки рядом и беру ее за руку. Тонкая ладошка в моей руке подрагивает.

— Я точно не помню, кто тогда был на смене. Вроде бы, Мик. Или Берт? — подсказываю я. Я ведь тоже там был. Правда от силы пару минут.

— Берт, — уверенно отвечает Сейди. Просто смена охраны, безопасная территория.

— Как думаешь, если бы мы его спросили…

— Он не расскажет, — мотает головой Сейди, и я понимаю, что ей известно о шантаже отца в сторону охранника. Но сейчас об этом спрашивать нельзя, а то она замкнется снова.

— Хорошо. Но они дежурят парами. Возможно, что-то видел другой? Сейди, милая, это важно. Пожалуйста, подумай хорошенько, что бы ты могла подсказать. Чем помочь.