(Не)военная тайна, или Выжить в тайге и не забеременеть

– Интересное занятие, конечно. Я надеюсь, если ты и правда вдруг соберешься, то и меня с собой позовешь. Не могу такое пропустить. – Он облокотился на дверной косяк и наклонился ближе ко мне. – Но сейчас, знаешь, это неуместно. Тебе женщина звонит, представилась как Ворон Марина. Ну? – Он улыбнулся краешком губ. – Идешь?

Я, ничего не отвечая, шагнула в его сторону, угодив практически в крепкие мужские объятия. Он схватил меня за плечи и, слегка их сжав, заставил остановиться. Затем обошел меня и шагнул в мою квартиру.

– Где твои тапочки, принцесса? А то еще воспаление получить не хватало.

– Около кровати, Рома. – Я переступила с ноги на ноги, маясь от ожидания. Мне безумно хотелось услышать мамин голос. – Давай быстрее, а?

У меня не было эмоциональных сил, чтобы задумываться о том, что я впервые назвала его именно так. Рома… Просто Рома.

Калинин в считаные секунды вернулся, кинул мне под ноги тапочки и, только когда я обулась, мягко взял за плечи и подтолкнул в спину.

– Беги, ты все знаешь. Я сам закрою дверь.

Я действительно уже все знала, поэтому не задумываясь рванула в его квартиру, в большую комнату, и сорвала трубку с тапика.

– Але, мама, мамочка, – произнесла я, еле сдерживая подступающие к глазам слезы.

– Дочка, ты почему так долго шла к телефону? – ответил мне строгий голос с того конца провода. – Анатолий скоро уже вернется, а я из его кабинета звоню.

– Мам, вообще-то здесь все разговоры прослушиваются, – хмыкнула я и закатила глаза. Самоуверенность мамы поражала, я наперед уже знала, что она мне ответит.

– Не думаю, что звонки твоего отца отслеживают.

Да. Да…

– Анастасия. – А вот и фирменный воспитательный тон семейства Ворон.

Почему-то желание разговаривать вмиг пропало. Я даже радость, услышав родной голос, не успела ощутить.

– Зачем ты разозлила отца еще больше, девочка моя? Он же просто вне себя от злости. Рвет и мечет.

И бла-бла… иногда маму лучше не слушать. В этот момент зашел Роман и положил ключи от моей двери рядом с телефоном. Затем, поймав мой взгляд, ободряюще улыбнулся и, кивнув, ушел. Я засмотрелась на него настолько, что и правда перестала слушать маму.

– Настя! Настя! Ты издеваешься?

– Нет, мама, я устала, – обессиленно произнесла я, – Босик пропал, и я весь день его искала.

– Как пропал? Его что, кто-то украл? – возмутилась она.

Железная логика. Все-таки выражение «муж и жена – одна сатана» – это определенно про моих родителей. Чудесное взаимопонимание и единая линия поведения. И как же у них могли получиться такие непутевые дети? На брата они давно махнули рукой, но я… Я же была их надеждой. Еще бы понять на что.

– Мама, он сбежал.

– Как сбежал?

– Ну если его еще не съели медведи, то я обязательно у него спрошу.

– Какие медведи? Наська, ты там что, перегрелась?

– Мама, а ты вообще знаешь, куда меня отправил папа? Здесь есть медведи! Причем рядом с нами! И я не могла перегреться потому, что здесь не лето, а чёрт знает что. А еще здесь нет горячей воды и еды! И нет, мамочка, я не хочу обратно. Спасибо большое тебе за поддержку. Я передам Босику от тебя привет, если он все же…

– Молчать! – оборвала поток моего возмущения родительница, и я очень пожалела, что так спешила к ней на разговор. – Толя прав, мы что-то упустили в твоем воспитании. Я, правда, не понимаю когда, ведь ты всегда была такой послушной, хорошей и правильной девочкой. И угораздило же тебя связаться с внуком Слесаренко. Я думала, отец угодит из-за тебя в больницу.

– Ах, из-за меня? – Я до крови прикусила губу, лишь бы опять не расплакаться, лишь бы она не услышала и не начала отчитывать еще и за это. – То есть я не имею права на личную жизнь и личное счастье?

– Какая личная жизнь? Дослужись хотя бы до майора, а потом поговорим о твоей личной жизни. Значит, так: извиняйся перед отцом, пообещай ему, что никаких свадеб в ближайшие семь-восемь лет ты не планируешь и…

– А если планирую? – на этот раз перебила её я.

– Как? Т-ты что? Ты что, уже с кем-то познакомилась? – Судя по голосу, мама была шокирована, сделав свои странные выводы.

– Ну коне-е-ечно, познакомилась, не буду же я здесь сычом сидеть.

– Настя, не дай бог! Не дай бог ты уйдешь в декрет. Отец убьет и тебя, и меня, и брата!

– Да при чем здесь декрет? – закричала я, наверное, на весь Дос. – Мама, вы, вообще, из какого времени, а? Вы из-за этого меня сюда заслали? Чтобы я вас дедушкой с бабушкой не сделала? В этом была причина?

– Настя…

– Да что Настя? Вам пора уже, вообще-то. Ты не забыла, что тебе в прошлом году пятьдесят три было, не находишь, что пора уже?

– Настя, не смей!

– Да за кого ты меня вообще принимаешь? Я что, по-твоему, должна под каждого мужика ложиться, пока не забеременею, и пофиг, что знать не знаю никого? Что за чушь ты говоришь?

– Милая, успокойся, я уже поняла, что про свадьбу ты просто так сказала.

– А если бы нет?

– Доченька, родная, это не телефонный разговор. Извинись перед отцом и пообещай ему быть благоразумной.