Не вороши осиное гнездо

Должно быть, водитель не справился с управлением. Выжимая из машины все возможное, он пытался оторваться от наседающего сзади Бада, легко снес ограждение и на всей скорости влетел в этот самый экскаватор, водителю которого повезло: он как раз курил, разговаривая с рабочими в тени старенького тополя. Все четверо замерли с открытыми ртами, когда капот «Хонды» буквально расплющило, передняя подушка безопасности сработала и включилась сигнализация. Бад с одной стороны и Владан с пылавшей гневом Танькой с другой бросились к «Хонде». Я сидела в некоторой растерянности, явно не поспевая за событиями, а когда выскочила из машины, Владан, уже махнув рукой, крикнул мне:

– Вызывай «Скорую»!

Оба брата погибли на месте. Подушка безопасности не спасла старшего, остальные подушки то ли не сработали, то ли их вовсе не было. Ларин, сидевший сзади, выжил, но по поводу его состояния врачи пока ничего сказать не могли, парня спешно доставили в больницу «Скорой помощи». Когда его положили на носилки, выглядел он скверно, даже Танька, забыв о расправе, торопливо перекрестилась, шепча «свят, свят».

С интервалом в несколько минут прибыли сотрудники ДПС. Вместе с рабочими мы рассказали об обстоятельствах аварии, свидетелями которой стали, промолчав о том, что «Хонда» на предельной скорости неслась не просто так. Бад вообще заявил, что момент аварии не видел, подъехав к мосту чуть позже. О ремонте дороги не знал, вот и оказался здесь, надеясь выехать на проспект коротким путем. Владан объяснил свое появление в переулке точно так же, хотя никто, по сути, объяснений и не требовал.

Очень скоро мы смогли покинуть место происшествия, и Владан тут же набросился на Таньку:

– Тебе что сказано было: дверь не открывать, какого хрена ты его впустила?

– Как же, Владушка, этот гад мне позвонил и стал канючить, мол, Ксюха нашлась, Сергей Петрович за ней поехал, а ему велел срочно меня домой отвезти, к Сохнову то есть. Я и купилась. Так обрадовалась, дура, что даже не подумала тебе звонить и дверь нараспашку, а этот гад мне пистолет в пузо тычет, телефон отобрал. Пошли, говорит, со мной, и без глупостей. Не то, говорит, пристрелю, и девчонке твоей хана придет, потому что язык за зубами держать не умеешь. Я прям сомлела, не из-за пистолета этого дурацкого, из-за Ксюхи, и пошла, точно овца на закланье. А в машине еще двое, Витальку Фомина я знаю, а второй, видно, брат его. Я как их увидела, меня аж затрясло всю. Вы что ж, говорю, мать вашу, делаете? Вы ж всегда нормальной шпаной были, вас люди уважали, а теперь что, с бабами воюете? Неужто и Ксюху вы от отца забрали? Да чтоб вам провалиться, изверги, чтоб вам башки дурной лишиться… видать, накаркала, – поежилась она. – Владан, где Ксюха-то, а? Извелась я вся, найди ребенка, ради Христа. Отец-то с головой не дружит, это ясно, не то давно бы в полицию пошел. На тебя вся надежда…

– Не зуди, – отмахнулся Владан. – Пересядь в Лехину машину, он тебя домой отвезет.

– Что мне Леха? Не хочу я с Лехой. До дома я и сама дойду, ты мне лучше скажи, найдешь или нет?

В результате домой Таньку отвезли мы, а когда вернулись в офис, на ступеньках нас ждал Бад. Сидел, развлекаясь со смартфоном, а рядом стояла бутылка виски.

Войдя в кабинет, Владан достал стаканы, вопросительно взглянув на меня, но я головой покачала. Бад, открыв бутылку, налил понемногу в два стакана, поднял свой и сказал:

– За упокой души братьев Фоминых, ничего хорошего о них я вспомнить не могу, ну да ладно. Все равно люди.

Они выпили, и Бад, ставя стакан на стол, добавил с сомнением:

– Я так понял, теперь одна надежда, что Ларин в себя придет…

Алексей вскоре уехал, Владан принялся вертеть монетку в руке, а я изводить себя мыслями, одна другой безрадостней. Где сейчас находится ребенок, оставалось лишь гадать. В тот момент больше всего на свете я хотела, чтобы главным злодеем оказался Сохнов, в том смысле, что именно он все это организовал и его дочка живая и здоровая в безопасном месте, о котором знает только он.

У полиции авария никакого интереса не вызвала, что неудивительно. Типичный несчастный случай. Так что бояться Сохнову нечего, как нам нечего ему предъявить. Танька, конечно, может подать заявление, но, во-первых, Сохнова оно не коснется, все претензии к Ларину и братьям, а во-вторых, от него сейчас вреда больше, чем пользы. На этот счет Владан с Танькой успел поговорить по дороге, и она поклялась, что на сей раз без его разрешения и шага не сделает.

В напряженном молчании прошел час. Дважды Владан звонил кому-то, но так как говорили в основном его собеседники, которых я слышать не могла, а шеф обходился короткими «да» и «понятно», о чем, собственно, шла речь, осталось загадкой. А соваться с вопросами я не рискнула.

Через час явилась Маринка с любимой корзинкой и молча стала кормить нас ужином. У меня кусок не шел в горло, я было отказалась, но Маринка буркнула:

– Ешь.