(Не)возможно? или Мой тайный миллионер

— Кто вырастет? — Костя продолжал улыбаться, явно не понимая, о чем ему говорит Лиза. Но тут вмешалась Елена Николаевна:

— А теперь, сынок, познакомься с еще одним членом семьи. И тихо, он еще спит! — она тихонько зашла в комнату и повернула камеру к детской кроватке. Мне не было видно выражения Костиного лица, к тому же он молчал. Елена Николаевна на цыпочках вышла из спальни, прикрыв дверь и мы все вернулись на кухню. Костина недоумевающая физиономия нас очень повеселила. Он смотрел на нас и молчал. И мы молчали. Наконец он ожил:

— Это… кто?

— Так это Лёшик же! Алёша! Я же тебе говорила! — опять затараторила Лиза.

Я посмотрела на Костю, мне показалось, что он готов заплакать от того, что ничего не понимает, и, улыбнувшись ему ободряюще, пояснила:

— Это Алексей Константинович, твой сын. Вернее наш сын. Родился 25 августа, вес 3200, рост 53 см.

— Алёна! — теперь он выглядел ошарашенным. Никогда не видела у него такие круглые глаза!

— Что? Плохо рассмотрел? Ну так приезжай быстрее, тогда и рассмотришь.

— Как? Я… да! Я приеду!

— Стоп! — это вмешалась Елена Николаевна. — Куда ты приедешь? На костылях? Долечивайся там уже, тебе сына на руках носить, а ты еле ходишь! Пока бегать не начнешь, будешь там сидеть!

— Да, я начну! Алёна, я все еще не могу поверить! Я думал, ты просто не хочешь меня видеть! Обижаешься. Но это… Я даже подумать не мог. Алёна!!!

— Ты там, кажется, в бассейн собирался? Иди, сними стресс, я напишу тебе сегодня в скайпе. Или позвоню. Позже.

— Алёна, я тебя люблю! И тебя, Лиза! И тебя, мама! Спасибо!

— Осторожнее там, сынок, на радостях не утони!

— Мама! Я сейчас такой счастливый, что летать готов, я не смогу утонуть!

— Ты главное летать не пробуй! До встречи, я завтра прилечу обратно! Или лучше послезавтра. Заеду еще домой, Колю обрадую. Пусть привыкает к роли дедушки!

Глава 32

Костя

С того момента, как мама связалась со мной по скайпу из квартиры Алёны, моя жизнь изменилась. Внешне все выглядело так же, как раньше — я все так же ходил на массаж, на тренажеры, в спортзал и бассейн, посещал различные занятия и процедуры. Но внутри словно поселился маленький настырный человечек, который постоянно подгонял: «Давай, не ленись, твой сын стал на целый день старше и все еще не видел своего отца! Хватит отдыхать, тебя ждут дома! Давай, работай!» И если раньше мой лечащий врач еще пытался меня образумить, то сейчас просто махнул рукой. Я дал себе два месяца. Два месяца, чтобы окончательно подчинить себе свое непослушное тело, вернуться в рабочее состояние, заставить руки работать, как прежде. Чтобы, вернувшись, взять своего сына на руки, не боясь уронить! Чтобы обнять Алёну крепко-крепко и стоять так долго-долго, стараясь надышаться ее запахом, наслаждаясь ее теплом, ее мягкостью и солнечной улыбкой! Чтобы бегать в парке с Лизой и Джеком, не боясь, что ноги перестанут слушаться, чтобы кидаться снежками и кататься с горок, чтобы петь вместе песни около новогодней елки!

У меня появилась цель и уверенность взамен робкой надежды. И я шел к этой цели напролом, не слушая робких возражений и сомнений лечащих врачей и специалистов. Они говорили, что шансов на полное восстановление речи очень мало. А я знал, что шансов достаточно — ведь мне нужно научиться петь своему сыну колыбельные! Говорили, что я никогда не смогу владеть руками, как раньше. А я представлял, как будут учить сына собирать железную дорогу из конструктора Лего — мне нужны мои ловкие и умелые руки!

Каждый вечер, ровно в 18.00 я включал ноутбук и ждал звонка от Алёны. Она позвонила мне первый раз вечером того дня, когда я узнал о сыне. Мы проговорили два часа, пока я не опомнился, вспомнив о разнице во времени в 4 часа, и не отправил Алёну спать. Я ждал этих ежедневных разговоров с самого утра. Каждый день, проснувшись и открыв глаза, думал: «Сегодня я опять увижу Алёну!» Мы говорили обо всем: о том, что происходило за эти долгие десять месяцев, которые мы провели в разлуке, о том, что происходит сейчас, и, конечно, о будущем. Теперь я не боялся строить планы и не сомневался, осуществимы ли они.

Алёна рассказала мне, какую поддержку оказывал ей все это время Виктор, и я поклялся себе, что обязательно найду способ отблагодарить его и его семью. Ведь без их поддержки Алёне было бы гораздо сложнее пережить это сложное время. То, что она не получала никакой помощи — ни моральной, ни материальной — от своей семьи, что перестала общаться со своей матерью, очень меня расстроило. Ведь я, наоборот, впервые в жизни чувствовал помощь и поддержку своих родных. Это чувство, что ты не один, что о тебе думают и заботятся, чувство защищенности — оно дарило мне уверенность в себе и своем будущем. Я решил попробовать наладить отношения Алёны с ее мамой.