Не возвращайся

Не хочет возиться с моей онкологией? Так я сам знаю, что это все долго и радужного здесь мало, это химия, это врачи и больницы. И вешать мою болезнь на семью я не собирался, я просто сказал. Потому что едва не потерял их. И они должны знать.

— Да не трогай ты меня, — Ася дернулась с такой силой, что я разжал руки. Она вывернулась, нервным движением пригладила растрепанные волосы. — Иди, Паш. Пожалуйста. К своей малолетке или к кому — неважно уже. Я больше не буду обсуждать это. Хватит.

— К своей малолетке? — переспросил. Усмехнулся. — Опять? Ася.

— Ничего не слышу, — по-детски ответила жена.

И тут я взорвался. Перепады настроения и раньше с трудом контролировал, но сейчас, когда я честно сказал, почему у нас не ладилось весь прошлый год, почему я был раздражен, пропадал на работе…

А она мне снова про развод?

— Да пошла ты, — выдохнул под нос.

— Что? — Ася обернулась.

Распахнулась дверь спальни Глеба. И сын вырос на пороге с двумя спортивными сумками. Он наши разборки слышал и нацепил на лицо выражение безразличия, но по глазам я вижу — сын взволнован.

— Мам, — обратился он к Асе, демонстративно проигнорировав меня. — Я тут подумал. Пацаны давно меня ждут в общаге, я лучше там поживу. Там и заниматься удобнее и легче на репетицию сорваться. Ты не обижайся, ладно?

— Глеб, — Ася тоже забыла обо мне. Шагнула к сыну и рассеянно глянула на его сумки, протянула руку, словно отобрать хотела и остановилась. — Куда ты собрался? Оставайся дома.

— Нет, не хочу вам мешать, — уперся сын. — Я тебя люблю. Но лучше поживу с пацанами, — заявил он твердо. Наклонился и поцеловал Асю в щеку. — Я тебе позвоню. Лику тоже от меня поцелуй.

Ася замерла каменной статуей. По привычке взглянула на меня. Я молча сунул ноги в туфли. Вышел из квартиры раньше сына, дверью шандарахнул об косяк и сбежал по ступенькам. Попер со двора, ничего перед собой не различая.

В голове звенит голос жены, ее идея-фикс о нашем разводе, Ася уже помешалась. На Тамиле, на моих несуществующих женщинах. А я заеб*лся доказывать, что семья для меня — главное в этой жизни.

И, возможно, я проживу не так долго, как планировал. Когда все хорошо — тогда не думаешь, что все в любой момент оборваться может. За последний год я это понял. И сейчас ждал понимания от жены.

В клинику к Инне приехал на автомате. Не обратил внимания на ассистента, которая что-то кричала мне вслед, толкнул дверь в кабинет.

— Занята? — спросил с порога.

Инна пила кофе. От неожиданности она стукнула по губам белой чашкой, поперхнулась и потянулась к салфетке.

— Паш? — привстала. — Мы на час позже договаривались. Господи, выглядишь паршиво. Что-то случилось? Да зайди ты, — повысила она голос.

За моей спиной маячит ее ассистентка. Шагнул в кабинет и прикрыл дверь. Молча опустился в кресло напротив Инны. Сложил руки на столе.

— Ты без жены? — заметила она деловито. С собой уже справилась и смотрит на меня так, словно я не к онкологу на консультацию пришел, а к гадалке, которая с самого первого дня видела мое будущее.

— Жене на меня насрать, — подтвердил сухо. Инна была права. Не надо было говорить Асе. В момент, когда я нуждаюсь в жене — она меня кинуть решила. А я какого-то черта тянул с планом лечения, репетировал, как признаюсь Асе. Как мы придем в клинику. Вместе. Идиот.

— Мне на тебя не насрать, — негромко сказала Инна.

Усмехнулся. Не впечатляет. Женщина, с которой мы почти двадцать лет рука об руку — она не выслушала.

А этой важно?

— Ладно. Давай к делу. Что меня ждет? Какие шансы? И сколько я еще проживу. При благоприятном раскладе.

Глава 27

АСЯ

Осмотрела фронт работ и кивнула удовлетворенно — всё идёт в темпе, рабочие не филонят.

— Ну, как?

— Мне уже нравится, — улыбнулась Соня. — Только я подумала, а может вон туда прудик искусственный? — она махнула правой рукой. — Или будет слишком?

Прикинула и ответила:

— Будет хорошо, но придется часто чистить его, чтобы в болотце не превратился.

— Ой, тогда не нужно. Что-то я не подумала, — сразу же открестилась Соня, и хихикнула. — Детей полон дом, о чистке пруда я вспомню когда он превратится в топь. Ась, можно вопрос?

— Конечно.

— Ты завивку делаешь, или у тебя свои волосы такие?

— Свои, — настроение моё чуть приподнялось из-за типичного вопроса от всех, с кем меня жизнь сводит — очень уж кудряшки у меня тугие, блестящие. — Когда юной была, мечтала о прямых волосах, но когда Пашу встретила — смирилась, даже самой стала нравиться моя прическа. Он обожает мои длинные кудрявые волосы… обожал, то есть, — поправила я.

И настроение, как водится, рухнуло в пропасть. Я всё еще не привыкла мыслить о себе отдельно от Паши, в каждом разговоре для него находится упоминание.

— Павла можно понять. Я сама твои кудри обожаю, хотела телефон мастера попросить, а это матушка-природа постаралась.

— Спасибо. Но знаешь… я перемен хочу, — заявила, и поняла что это действительно так.

Паша любит мою прическу, и я за всю жизнь её не меняла, мужу ведь нравится.

Паша предпочитает видеть меня в платьях — отлично, дорогой, я же не грузчик, чтобы в штанах разгуливать!