Не возжелай мне зла

– Фил, это снова я. Надо было сразу сказать, дело не во мне. Робби попал в больницу. С ним что-то случилось в городе. Не уверена, но он, наверное, выпил что-то не то. Больше пока ничего не знаю. Жду врача, сейчас вый дет и все расскажет.

Опускаю мобильник в сумку, стараюсь дышать как можно глубже. Вот так. Хоть это сделано. По крайней мере, он не сможет сказать, будто я утаиваю от него все, что связано с детьми. Выхожу из-за шкафа с лекарствами, пропускаю пожилую женщину, толкающую перед собой ходунки на колесиках в сопровождении медсестры. За ближайшими занавесками кто-то плачет в голос, кажется молодой человек.

– Зачем, что вы сделали?! – кричит он.

Женский голос пытается его успокоить.

Гляжу на сплошные двери кабинета реанимации и молю Бога, чтобы они поскорее открылись. «Что там сейчас происходит?» – эта мысль изводит меня. Регистраторша должна была выйти лет сто назад. Подумываю, не зайти ли самой, но, по правде говоря, страшновато. Я прекрасно знаю этот кабинет, знаю, что нередко происходит за этими дверями. И не хочу видеть Робби под дефибриллятором, не хочу испытать ужас, глядя, как его пытаются вернуть к жизни… Но что с ним случилось? Я даже этого не знаю. Около часа назад позвонил его друг Марк Кэмпбелл. Я сидела в ресторане, там был такой шум, что я и половины не поняла из того, что он наговорил. Да и вокруг него, слышно было в трубку, стоял галдеж. Смогла только понять, что он сейчас на Королевской Миле, возле какого-то паба, и что Робби потерял сознание. Эмили Джонс, их подружка, оказала первую помощь, потом приехала «скорая». Я попросила Марка подъехать к больнице, торопливо попрощалась со своим визави и как ошпаренная выскочила из ресторана. Сидя в такси, я нарисовала себе картину, будто Робби просто напился и его привезли в больницу, чтобы сделать промывание желудка. Теперь я в этом не уверена. Прошло столько времени, а он все лежит, и не в процедурной клетушке, а там, в палате реанимации, я уже места себе не нахожу, тревога все нарастает. И где же Марк? Вряд ли он тоже там, вместе с Робби. Он должен быть где-то неподалеку.

– Прошу вас! – слабо хрипит пожилой мужчина, сдвинув кислородную маску, и машет мне рукой. – Мне надо выпить…

– Мистер Дарси, у вас же катетер! – кричит медсестра через коридор из комнаты медперсонала.

Она выходит, в одной руке несколько папок, другой толкает перед собой тележку со стопками стерильного белья.

– Вам нельзя волноваться, расслабьтесь. – Она с улыбкой смотрит в мою сторону. – Вы уж простите его. Ждет, когда освободится койка наверху, но пока все заняты.

Это первая сестра, которая обращает на меня внимание, надо воспользоваться шансом.

– У меня сын в реанимации, а регистраторша пошла за врачом и все не возвращается, – говорю я. – Пять минут уже прошло, а ее нет.

– Там есть еще одна дверь. Наверное, вышла через нее.

– А-а, понятно… Извините. – Я топаю за ней несколько метров по коридору. – Вы, случайно, не знаете, что там с моим сыном?

– Робби Сомерсом?

– Да.

– Сейчас выйдет доктор Уокер. Он как раз им занимается.

– Так, значит, с ним все в порядке?

– Да-да, почти.

– Ну, слава богу! – Отлегло от сердца. Облегченно вздыхаю, в первый раз после телефонного звонка. Решаюсь задать еще вопрос: – С ним в «скорой» приехал его друг. Не знаете, где он может быть?

– Ему сделалось нехорошо, вышел подышать свежим воздухом. Кажется, мальчишки оба слегка перебрали. – Она округляет глаза. – А то еще чего похуже.

– Еще чего похуже?

Сердце снова сжимается.

– Подождите доктора Уокера, он вам все расскажет.

Я семеню вслед за ней, и она говорит на ходу:

– Вашему Робби повезло. Висел на волоске. – Открывает дверь комнаты для родственников, и мы входим. – Врач будет буквально через минутку. Хотите кофе?

Сажусь на стул, красный кожзаменитель подо мной возмущенно скрипит. Комната выкрашена желтоватыми белилами с каким-то простеньким рисунком по всей стене через равные интервалы. В углу холодильник, рядом столик с подносом, на котором стоит чайник и несколько чашек. На другом низеньком столе посередине две аккуратные стопки журнала «Нэшнл джиографик». Ковер на полу со сложным узором из синих, зеленых и желтых цепочек. Я тупо разглядываю его и размышляю над странными словами сестры «а то еще чего похуже». И скоро делаю вывод, что она имела в виду только одно: наркотики. Робби отключился из-за наркотиков.