Не возжелай

Раньше Боров и Шулик враждовали, а сейчас они вместе. Поддерживают друг друга. Стоят плечом к плечу, покачиваются. Рожи красные, глаза залитые. И оба на Дорофея смотрят. Но молчат, лбы морщат. И хотят что-то сказать, но не знают, с чего начать.

— Бухаем, братва? — спросил Дорофей.

— Бухаем, — кивнул Боров.

— Братва, — тяжело ворохнул языком Шулик.

— А где ханка?

Шулик сунул руки в карманы брюк и вывернул их. На нуле мужик.

— У Шляхова есть, — Боров повел головой в сторону дороги.

Дорофей проследил за его взглядом и увидел Костю, который открывал дверь новенькой на вид «семерки». И Люська собиралась садиться в машину вместе с ним.

— Шляхов?

— Ну, муж твоей Люськи… Люто ты с ним! — Шулик выставил вверх большой палец правой руки.

— Муж Шляхов, а жена — Шлюхова! — засмеялся Дорофей.

— У них водка дешевая, — сказал Боров.

— Двадцать рябчиков за пузырь. В магазине — сорок, — Шулик вяло махнул рукой в сторону пятиэтажки.

— Он что, самогон гонит?

— Какой самогон, если в магазине? — скривился Боров. — Чисто спирт. С водой.

— И не паленка, — кивнул Шулик.

— И много? — задумался Дорофей.

— Нам хватит.

— А кому отстегивает?

— В смысле, кому отстегивает? — Боров приподнял пальцем веко — для того, чтобы получше разглядеть Дорофея.

— Ну, крыша у него какая?

— Шиферная крыша.

— Какая, на шиферная… У нас тут что, рэкета нормального нет?

— А-а, рэкета!.. — наконец-то дошло до Борова. — Да был у нас тут Косой…

— Повязали его… — махнул рукой Шулик. — Гаркуша пожалился, менты меры приняли…

— Гаркуша?

— У него «КамАЗы» свои… Это, щебень в Алтанай возит… Ик!.. — Боров икнул и скривился, давая понять, что каждое слово дается ему с трудом.

— Может, менты сами с него снимают? — спросил Дорофей.

— Ты это, брать будешь? — спросил Шулик, поворотом головы показав на магазин.

— Да возьму, — в раздумье кивнул Дорофей.

Менты везде борзые, и нигде они свои позиции так просто не сдают. Но братва продавливает их, люди миллионные состояния на рэкете и крышах поднимают. Дорофей знал таких лично… И он может подняться.

* * *

Озеро Эбэр — изогнутый водяной рог посреди гор. Вода кристально чистая, солнечные лучи падают в нее, но тут же выныривают, подсвечивая озеро изнутри. И даже отражение темнохвойных гор не может затемнить его. Красиво. Но вода холодная, нужно собраться с духом, чтобы окунутся.

— А-а! — Олег разогнался, пробежал вдоль по мосткам над водой и сиганул в воду.

Он и вчера так делал, и позавчера. И ничего, жив-здоров. Даже насморк не подхватил.

Вода обожгла тело, кровь хлынула в голову, сознание просветлело. И от сна не осталось ни следа.

— О-о!

Олег вынырнул, зафыркал, сбрызгивая с губ воду. Хорошо!..

Он закалялся с детства. Сначала отец заставлял, затем сам вошел во вкус. И спортом занимался с ранних лет. Бокс, плавание, баскетбол. Большим чемпионом не стал, но спортивным телом обзавелся. Может, потому девушки на него и засматривались.

Олег заметил одну такую. И увидел свет, исходящий от ее улыбки. Девушка стояла за коттеджем и смотрела на него из-за угла. И можно догадаться, кто это.

На базе у озера всего шесть коттеджей по четыре номера в каждом, плюс директорский дом. Коттеджи как бы строили для передовиков производства, но отдыхало здесь, насколько понял Олег, заводское начальство. Неплохо устроились товарищи. Комбинат убыточный, долгов больше, чем воды в озере, а они отдыхают, ни в чем себе не отказывая.

Сейчас на комбинате новое начальство, а база отдана под гостиницу для специалистов, которые поднимают хозяйство — прокладывают транспортные магистрали, устанавливают и настраивают новое оборудование, работают над повышением производительности труда, совершенствуют схемы управления и сбыта. А Олег должен за всем этим следить. Как старший сын главного акционера. Потому и живет он здесь не абы где, а в директорском доме. Там все к его услугам, даже горничная персональная.

А горничная из местных. И зовут ее Люба. Девушка очень даже ничего собой — ясноглазая, белозубая, веселые ямочки на щеках. Пышная грудь, тонкая талия, нижний объем такой же аппетитный, как и верхний. Ножки стройные, но щиколотки широкие. Да и без этого видно, что Люба склонна к полноте. Впрочем, Олегу все равно. Он жениться на этой простушке не собирался. Жизнь длинная, а планы на Любу короткие. Лекарство от скуки, не более того.

Олег подплыл к мосткам, зацепился за край, подтянулся, демонстрируя мышечную силу. Люба смотрела на него, любовалась, а он рисовался перед ней. И сила у него есть, и мышечные кубики на животе в наличии. Был и размер в плавках, но после холодной воды он просто не мог выглядеть внушительно.

Олег взял полотенце, вытерся, направился к дому. И Люба шмыгнула за угол, как будто ее и не было.

Она сидела на скамейке у закрытой двери. И вид у нее был отстраненно-задумчивый. Как будто она и не знала, где хозяин дома и чем он занимается.

— Ой! Олег Александрович! — встрепенулась Люба, увидев его.