Не возжелай

Сентябрь месяц, ночи холодные, иногда с заморозками. Но все равно собаки должны гавкать. Брешут какие-то в отдалении, но Люськиного пса не слыхать. А собаку назвали Звонком не спроста.

— Что-то твоего Звонка не слышно? Что это с ним?

— Ну, может, он не слышит нас…

— А ты поближе подойди.

— Ну хорошо.

Люська кивнула, пошла, Дорофей осторожно направился за ней. Он шел, внимательно всматриваясь в пространство за штакетным забором. Собаки не слышно, свет в окнах не включался. И даже под козырьком над крыльцом свет не горел. А ведь Шляхов должен был ждать Люську. А как машины подъехали, он слышал. Если ждал.

Где-то в глубине двора или даже в огороде загавкал Звонок. Учуял людей, залился лаем. Но не бежит, потому что посажен на короткую цепь.

— А почему так далеко? — спросил Дорофей.

— Не знаю.

Проблесковые маячки уже крутились у него в голове, а тут еще и тревожная сирена в душе взвыла.

— Давай куда-нибудь! — тихо, напористо сказал он, толкая Люську в сторону.

А сам он сдал назад, махнул рукой, чтобы стоящие у машин пацаны глянули назад. И вместе с тем заметил бегущих к ним из темноты людей. Они заходили с тыла. И со стороны дома послышался подозрительный шум. Скрипнула дверь, послышался топот ног.

— Атас!

Дорофей рванул к машине, скидывая с плеча автомат. Каверьян и Вэдэвадик сообразили раньше всех. Они развернулись и открыли огонь, поливая свинцом кишащую тенями темноту. К ним присоединился еще кто-то, то ли Гашиш, то ли Дольник. И тоже ударил из автомата. Но в другую сторону.

* * *

Не думал Жак, что Дорофей попадется в ловушку. Шляхов уверял его, что Люська окончательно скурвилась и перебралась к Дорофею в лес, но Жак все же расставил людей. И капкан сработал.

Дорофея взяли в клещи. Шесть человек заходили к нему с одной стороны дороги, четверо с другой. И сам Жак не собирался оставаться в стороне. В руках у него пистолет-пулемет с глушителем, а стрелять он умеет.

А стрелять придется. Дорофей учуял опасность, рванул к машине. Более того, его бойцы уже открыли огонь. И сам Дорофей вскинул автомат. Сейчас Кенарь откроет калитку и попадет под огонь.

Жак поймал Дорофея в прицел, стал выжимать слабину на спусковом крючке. Но Дорофей выстрелил раньше.

Он стрелял навскидку, веером. Но одна пуля влетела в окно, ударилась о боковину проема. И в тот же миг Жак почувствовал сильный удар в голову. Яркая вспышка тут же утонула в гудящей темноте…

* * *

Каверьяна срубили наглухо, Вэдэвадику пуля разворотила живот. Досталось и самому Дорофею. Пуля задела плечо. А еще пришлось оставить одну машину и уходить на другой.

Но, главное, ушли. «Уазик» с ревом взлетел на крутой подъем. Поселок остался далеко позади, вокруг темнота. А на заднем сиденье стонет Вэдэвадик. Спасти его могла только срочная операция, да и то не факт.

— Братан, мы за тебя отомстим, — сказал Дорофей.

— Шляхов, падла, — выразительно глянув на него, сказал Гашиш. — Пристрелим как собаку.

Он все понимал, поэтому поддержал Дорофея.

— Да мне-то что… — сквозь зубы процедил Вэдэвадик.

— Гашиш, там у тебя ничего обезболивающего нет?

Гашиш кивнул, обвил руку вокруг шеи Вэдэвадика и перекрыл ему кислород. И когда тот затих, сказал:

— Отмучился.

— А когда мы отмучаемся? — спросил Дольник.

— Не понял, — косо глянул на него Дорофей.

— Да жопа какая-то над головой! Обтекать не успеваем.

— Ну, ты же говоришь, что двоих уложил… И Гашиш двоих…

Дорофей вряд ли в кого-то попал, но заставил залечь тех, кто шел к ним со стороны дома. Во всяком случае, стрелять оттуда стали уже после того, как их «УАЗ» тронулся с места.

— И что?

— Это захаровские, они больше не сунутся.

— Менты сунутся! Солдат нагонят, леса прочесывать будут!..

— Еще дальше уйдем.

Дорофей потерял двоих бойцов. Это не просто потеря, а, считай, катастрофа. Гашиш и Дольник с ним, но пацаны уже на пределе. Есть еще Уголек и Сантик. Пацаны вроде бы ничего, но в реальном деле не проверенные. И планы у них конкретные — стричь купоны с поселкового бизнеса и в ус не дуть. Но захотят ли они уходить еще дальше в лес, тем более в зиму? Могут и слинять, пока еще не поздно. И Гашиш с Дольником могут взбунтоваться.

— А когда волна уляжется, вернемся, — ухмыльнулся Дольник.

— Ты двоих сегодня положил, — сказал Дорофей.

— Да сунутся захаровские к нам, сунутся. Не оставят они нас в покое…

— И этих двоих они тебе не простят… И Захара не простят… Ни тебе не простят, ни Гашишу…

— Не простят, — согласился Гашиш.

— Выбора у нас нет. Но есть дорога. Вперед.

— Вверх. В жопу, которая над головой, — ухмыльнулся Дольник. — Или мы уже там?

— Там захаровские. Снова им болт на всю резьбу! — нервно хохотнул Дорофей.

— А нам-то что с этого? — не унимался Дольник.

— А то, что мы для них теперь нечистая сила! Они нас теперь как огня будут бояться.

— Ага, днем с огнем!..

— Витя, давай ты сначала успокоишься. А потом извинишься за свой гнилой базар. — Дорофей передернул затвор автомата. — И мы выпьем с тобой за мир и дружбу.

Он мог бы пристрелить этого паникера. Но тогда с кем он останется? К тому же Дольник за рулем, а машина едет быстро.

— Ну, может быть, — буркнул парень.

— Может, лучше пыхнем?