Не время для дембеля (СИ)

Зато ничто не помешало мне подготовить гастрономический сюрприз: мороженное, заботливо сохранённое в контейнере со льдом. Причём, не абы какое, а самое любимое мороженное моей начальницы – со вкусом cupuacu. Только не спрашивайте, что это такое – какой-то местный экзотический фрукт, странного кисло-сладкого шоколадного вкуса. Название продукта получено агентурным путём у секретарши в обмен за две порции обычного мороженного со вкусом авокадо. Вдобавок, его ещё и не купить так просто оказалось – пришлось обегать половину города, чтобы найти.

На всякий случай прихватил пару бутылок «Макарены», но сразу появились сомнения, что моя спутница будет пить в рабочее время спиртное, пусть даже слабоалкогольное. Слишком серьезная мадемуазель, так просто среди бела дня не споишь, зато подозрение вызвать можно легко.

Поэтому взял на замену новинку нашего производства – лимонад с ягодами «Асаи». Я когда впервые обнаружил, что в нынешнем времени – это самое бюджетное лакомство для бразильских бедняков и стоит оно здесь сущие копейки – чуть в обморок не упал от шока! Моя благоверная из двадцать первого века эти ягоды по сорок долларов за пакетик заказывала. А в том пакете всего грамм двести было. Знаменитая на весь мир супер-целебная ягода, с омолаживающим и оздоравливающим эффектом. Эликсир вечной молодости – куда там «Гербалайфу»! Продукт этот – легенда сетевого маркетинга!

Правда, году так в 2015-ом случился скандал в США и Европе, дело даже дошло до суда – выяснилось, что ягоды Асаи от туберкулеза, рака и других смертельных болезней вообще не помогают, а реклама покупателей как бы немного и нагло обманывала, но суть от этого не меняется. Даже после ареста генерального директора компании, продававшейся чудо-ягоду и эликсиры на ее основе, цена на плода Асаи по всему миру не снизилась – тут же нашлись продолжатели великой аферы, которые подхватили упавшее знамя в свои руки. Справедливости ради, напитки из этой ягоды вкусны и действительно полезны для здоровья, но целительные качества преувеличены раз в сто.

Собирают эти ягоды в основном аборигены-индейцы, с июня по декабрь, и успевают собрать два урожая за год, так, что пока у нас выпущена лишь опытно-экспериментальная партия примерно в двести ящиков для дорогих ресторанов и клубов на пробу – запасов для промышленного производства нет, урожай ещё не созрел, а скупать остатки – значит, резко поднять цену и насторожить конкурентов.

В идеале надо скупить на корню весь урожай сразу, законтрактовать на год вперёд и стать монополистом на рынке, и только потом начинать рекламную компанию. Чтобы никто не смог поднять закупочные цены. Хотя правильно надо говорить – на пальме скупить, а не на корню.

Глава 27

– «Fazendeiro e neg'ocios» – первый раз такую вижу, – Анна задумчиво повертела в руках пачку газет, подозрительно посмотрела на меня, словно завуч на пионера, пытающегося сдать в макулатуру кирпич, засунутый внутрь пачки с бумагой. Впрочем, наша мадам – потомок белоэмигрантов и вряд ли знакома с особенностями бытия советских школьников.

– А я чего? Я – ничего! Мужик какой-то вчера на проходной в офисе оставил. Если бесплатно, почему не взять? Пусть люди читают и просвещаются.

Название, если честно, банальщина безвкусная: «Фермер и бизнес». Для моей креативной творческой натуры – как с серпом в синагогу. С удовольствием назвал бы газету, например: «Фермер и пустота» – в память о будущем Пелевине, но в переводе на бразильский получилась полная бессмыслица: «пустой фермер». Поэтому от креатива пришлось отказаться, чтобы не смущать аборигенов.

– Бесплатно? – почему-то не поверила мне Анна.

– Конечно! – моей искренности позавидовал бы Папа Римский, застигнутый женой за просмотром журнала «Юный Техник». – Исключительно ради изучения языка. Мне полезно читать на португальском.

– Поэтому сразу целую пачку взял?

– Вдруг бутерброды заворачивать надо, а бумаги нет.

Конечно, дело не в бутербродах. Проблема в бразильском животноводстве и его специфическом устройстве. И это не проблема – это проблемища!

Восемьдесят процентов земли, пригодной для ведения сельского хозяйства, принадлежат небольшому числу помещиков-латифундистов, причём половина этих площадей вообще никак не обрабатывается и не используется, просто пустует. Вместе с тем, сотни тысяч мелких фермеров и миллионы коренных индейцев довольствуются крошечными клочками земли, на которые вдобавок часто претендуют криминальные группировки.

В принципе, без особых натяжек, земельный вопрос в Бразилии напоминает ситуацию с сельским хозяйством в России до революции 1917 года, только здесь латифундисты не относятся к одной царской семье, но точно так же составляют некую закрытую касту или, если быть точным – богатое сословие, которое неохотно принимает в свои ряды чужаков.