Не время для смерти

На заре открытия Вирта, разработчики столкнулись с множеством проблем, которые не способно было решить неполное погружение. Среди них и виртуальное протезирование. Как оказалось, мозг человека, утратившего конечность в реальности, отказывается отращивать ее в Вирте. То есть безногих ногами Среда не наделяла, а если исключение все же имело место, то новообретенные конечности носили характер скорее декоративный. Причина была в первичном сканировании. В связи с чем, в человеческую жизнь вошло понятие страхового сканирования. Ежегодные, а порой ежемесячные или даже ежедневные копии сберегались на специальных серверах и гарантировали страхователю достойное существование в случае наступления страхового случая. А так же гарантировали корпорациям бесперебойный поток пользователей и страховых взносов.

Но, исключения все же случались. Дети, утратившие полную функциональность в реальности, зачастую полностью восстанавливали себя на просторах Вирта. Может быть, благодаря их вере в саму возможность подобного чуда. А может и по другой причине, которую ученым еще только предстояло выяснить. Но не взрослые. И уж тем более не родившихся с нарушением в опорно-двигательной системе. Впрочем, и тут дети своей врожденной непосредственностью порой удивляли и позволяли Среде отрастить им недостающее.

Не знаю, благими ли намерениями был выстлан путь человечества. Но страховое сканирование обеспечило возможность удовлетворительной жизни в Вирте, даже тем, кто вследствие травм и болезней более не мог полноценно существовать в реальности. Но, как оказалось, то, что жизненно необходимо одним, не прочь приобрести за большие деньги и те, у кого в реальности проблем не возникало.

И пока остальной мир по тем или иным причинам всеми силами стремился в Вирт, я греб против течения в надежде отыскать «дырку», способную вернуть меня к жизни вне цифровых казематов.

Глава 7

– Нет, говорить о ней я не буду!

Более категоричным в разговорах с Антоном я еще не был.

– Но…

– Сейчас ты скажешь, что это необходимо для Вики, – перебил я, – жизненно важно для ее развития.

Помолчал. Если бы наш разговор сопровождался визуальным контактом, за эти две секунды Антон успел бы кивнуть.

– Я с этим не согласен.

– Но…

– Ты берешь за основу информацию, искаженную моим сознанием. Интерпретируешь под свою точку зрения и скармливаешь Вике, а она переоценивает ее уже с позиции своих приоритетов. В любом случае первоисточник проходит несколько фильтраций…

– Но, это же прекрасно! – Умудрился все же вклиниться в монолог Антон, – ни о какой копии не может быть и речи. Вика в итоге получает совершенно индивидуальную личность.

– Индивидуальную, говоришь? – Переспросил я, возвращая на стол чашку с недопитым чаем.

Беседуй мы за столиком в каком-нибудь кафе, разговор прервался бы грохотом битой посуды. Но мы жонглируем фактами в моей голове. Хватит с неё погромов. Даже таких крошечных, как разбитая о виртуальную стену чашка.

– Почему именно она? – Нарушил я гнетущую тишину.

Тонкой свистящей струйкой воздуха из пробитого колеса желание порвать эту комнату в клочья вместе со всем ее содержимым покидало меня. Порой я шутил, что у неё разгон от лапочки до разъярённой суки всего три секунды. Она в ответ караулила вспышки моей ярости или ревности, доказывала, что я не лучше. Правда по-прежнему оставалась на ее стороне.

Антон молчал. В комнате вдруг запахло свежестью, словно миновала гроза. Вика продолжала греметь посудой на кухне и увлеченно напевала, старательно добавляя нотки тюремной хрипоты в звонкий голос. Шансон? И когда только успела подхватить эту заразу? Над музыкальным вкусом соседки ещё предстояло поработать.

Вразрез с печальными лагерными мотивами из кухни, за окном комнаты сверкнула молния. Значит, это моё сознание упустило немаловажный момент: греческое «пахну» – это последствия, а не предвестник грозы.

– Антон?

– Я хотел бы напомнить, что не психолог…

– Антон!

– В файле были сведения о возможном самоубийстве.

Спорткар моих эмоций намертво застыл посреди разрушенной трассы у самой кромки разинувшей ненасытную пасть пропасти.

– Подробней?

– Не знаю!

Теперь молчали оба, каждый о своём.

Вспышки молний чередовались с раскатами грома. Даже самый внимательный наблюдатель не смог бы определить первичность яйца или курицы. Последовательность процессов определялась физическими догмами. Отсутствие знаний в этой области компенсировала логика. Но мой разум отрицал законы природы самим фактом своего существования. Какой толк требовать от него запах озона после грозы, а не заранее. Или раскаты грома, как результат вспышки молнии, а не ее причину.