Не время для смерти

Иногда, я чувствовал, что предаю память о былой любви, которая глубоким шрамом прошлась по моему растерзанному сердцу. Что-то знакомое и даже родное, словно из далекого прошлого, чудилось мне в Вике. И это сводило меня с ума. Я не знал, как иначе, если ни предательством, назвать желание укрыться от холода воспоминаний в жаре чужих объятий. И хочу ли я именно этого. Каждый день сомнения и отсутствие ответов на вопросы сводили меня с ума. Но, кажется, сегодня что-то изменилось. Едва ощутимый холодок пробежался вдоль позвоночника. Возможно, сегодня наступил тот самый день, когда ветер перемен, наконец-то, разнесет в клочья мрак, окутавший мою жизнь, и закрутит меня в водовороте непредсказуемых событий. Надеюсь, Вика не покинет меня и останется той непотопляемой соломинкой, способной удержать потерявший ориентиры разум наплаву. Возможно, итог неизбежен и, несмотря на все мои усилия, я все же пойду ко дну. Но очень хочется верить, что не сейчас и даже не сегодня. Потому что сейчас мы будем готовить ужин, пить вино и разговаривать обо всем, решил я, забирая пакеты с продуктами у соседки.

Глава 4

Утром за окном появился дворник. Оранжевая жилетка поверх черного пуховика и валенки. Руки в толстых рукавицах уверенно орудуют лопатой для уборки снега. Мне кажется, что я слышу, как скрипит полотно фанеры по асфальту. Непрерывные усилия мужчины дают свои результаты. Еще несколько метров и лопата пройдется над надписью: счастье есть.

Голос гармонично проникает в мой мир, сплетаясь с фантомным поскрипыванием фанеры:

– Я хотел бы, услышать от Вас, что-нибудь не связанное с «балахоном».

У моего личного кошмара появилось прозвище. Боюсь, оно слишком далёко от ужаса, который внушает его носитель.

– Я не знаю, кто Вы, но уверен, что нам пора переходить к сути нашего общения. Потому что мне очень неудобно среди ваших вопросов. Я пока не понимаю в чем моя проблема, но время паники уже близко. Расскажите мне о белом дерматине, я в психиатрической лечебнице? Это изолятор? Я буйный?

– Прошу Вас, успокойтесь, пожалуйста. Сегодня Вы получите ответы на все вопросы. Вы не в психиатрической лечебнице и я не психиатр. Но Вы в некотором роде нездоровы… уверяю Вас, я все объясню.

– Что со мной случилось?

– Вы стали жертвой аварии. Вас сбил автомобиль.

– Я ничего не помню об этом.

– Ещё месяц назад Вы вообще мало, что помнили обо всем.

– Насколько серьезно я пострадал?

– Повторюсь, я не психиатр и не знаю, что можно Вам говорить, а что – нет. И как рассказать то, что все-таки можно… Наберитесь терпения, иначе придётся Вас усыпить и, скорее всего, начинать процесс заново!

– Насекомые… Их укусы – это уколы?

– Не совсем. Это интерпретация Вашего мозга… Но суть вы уловили верно. Значит, Вы воспринимали воздействие снотворного, как укус насекомого?

– Да.

Почему-то сейчас я представил юношу в белом халате, скрупулезно записывающего мои слова в крохотный замусоленный блокнот. Мне очень хотелось верить его голосу и надеяться на лучшее, но мысли были столь стремительны, что мне не удавалось ухватиться за них. Остановить и прекратить их безумную скачку хоть на секунду.

– Что ж, давайте начнём с аварии…

Глава 5

За окном танцевал дворник. Он, то раскачивался вокруг черенка воткнутой в сугроб лопаты, словно заправский стриптизёр у пилона. То, обхватив его обеими руками, будто истинный рокер, приплясывал вместе с микрофонной стойкой.

Неподалеку от веселого трудяги рылся в сугробе пёс. Питбультерьер рыжей масти, то и дело, поднимал голову, громко фыркал, чихал и мотал башкой, сбрасывая налипший снег с носа. На показавшемся из-под сугробов темном пятне асфальта ярко светились выведенные флуоресцентной краской начальные буквы: СЧ… Счастье есть. Ещё совсем немного, и пёс отроет похороненную под снегом надпись полностью. Как жаль, что само счастье даже с помощью усердного питомца уже не откопать.

С двадцатого этажа почти не разглядеть, что за рыжее пятно с упорством снегоуборочного комбайна роется в сугробах. Тем более не рассмотреть повадки. Но я знаю об этом, поскольку создал его. И создал именно таким. Как и дворника, и окно, и все, что за окном, а так же все, что перед ним. Нет, все-таки не все. Вика – единственный элемент моего мира, который сотворен не мной. Она порождение усилий талантливого программиста, рискнувшего своей карьерой там, где оказались бессильны именитые психологи и психиатры.

К слову, пока совершенно неясно, оправдан ли этот риск. Таймер все еще отсчитывает секунды до взрыва. Моего взрыва. Потому что я бомба. И все мы сейчас заложники одного единственного террориста – моего мозга.

Девушка сидела на краю дивана, будто примерная школьница в ожидании наказания. Нет, никакой эротики. Просто характерно сложенные на коленях руки, заплаканные глаза, слегка покрасневший носик. Тот самый, которым она так мило умела тыкаться в моё плечо. Совершенно так же, как это делала до нее другая.