Не время умирать

– Твое лекарство – это власть над Беспощадным, Книжный Червь! – сказал Бегун, снижая обороты. Он растерял часть запала и уже не орал, а сипел простуженным, сорванным в крике горлом. – Ты выбираешь, кому жить, а кому сдохнуть первым. Только ты. Остальные живут, как жили – в страхе перед приходом Беспощадного, соблюдая его Закон и подчиняясь тому, кто может защитить их от смерти. Понимаешь? Никто в стаде не знает, как жить без Беспощадного и его Закона. А я знаю. И Айша знала. Поэтому мы не стадо – мы пастухи! И Проводник с Механиком знают, зачем им вечная жизнь. И ни один из сильных никогда не допустит, чтобы ты подарил ее всем. Ни-ког-да. Потому что мир рухнет без страха перед неизбежным. Он построен на страхе, боли и смерти. Это их мир, Книжный Червь, не твой. Ты в их мире просто добыча. Чужак.

– Вот, значит, как… – протянул Книжник. – Значит, я добыча? А напомни-ка мне, Бегун, почему ты еще жив? Как так случилось, что ты все еще отравляешь воздух своей злобой, а не гниешь в придорожной канаве?

Бегун молчал.

– А где сейчас Резаный? Последний раз, когда я его видел, он висел вниз головой, обмотанный собственными потрохами. Где Облом? Ах да… Помню… Его разорвало от разочарования! Куда забежал твой бро Свин? Он и хрюкнуть не успел, как подох! Ты видишь где-то поблизости Айшу? Не видишь? Странно… Куда они все подевались? А? Это я добыча, говоришь? Мы с Белкой никогда не были добычей. Это вы думали, что мы добыча. И подохли один за другим!

– Если бы не Белка, – голос Бегуна звучал спокойно, хотя разговор шел на повышенных тонах. Казалось, что и воздух в комнате сгустился от недобрых эмоций. – Если бы не рыжая, ты бы сдох первым, Червь. Сдох бы еще в Парке, сразу за забором. И не хвастался бы сейчас своей невъебенной крутизной. Ты просто везучий! Ты охерительно везучий, Книжный Червь. Ты такой везучий, что прямо хочется посмотреть, как ты еще раз выйдешь сухим из воды. И выйдешь же, хоть Беспощадного позови…

Он покачал головой.

– Если бы меня тогда не лягнула лошадь…

– Но она тебя лягнула, Бегун, – улыбнулся Книжник. Улыбка вышла угрожающей, потому что глаза его продолжали смотреть на собеседника с ледяной неприязнью. – Я мог убить тебя, но не убил. Так уж получилось, из-за непредвиденных обстоятельств. Но я тебя не простил.

– Судьба, – согласился Бегун, потрогал грязным пальцем один из уцелевших передних зубов, поморщился и сплюнул в сторону. – И знаешь, где я видал твое прощение?

Он похлопал себя по промежности.

– Я жив, и такова воля Беспощадного!

– Наверное, – Книжник перестал пугающе улыбаться, хотя это явно далось ему нелегко. Он взял себя в руки, отвел взгляд в сторону и произнес с примирительной интонацией: – Твое везение вождь, тут не поспоришь. Благодаря его милости мы оба живы…

– Пока еще живы, – возразил Бегун. – Если ты отдашь стейшенам лекарство, то мы очень быстро встретим Беспощадного. Скорее, чем ты думаешь. Вот как отдашь, так сразу и встретим…

Он посмотрел на свой плевок, блестевший на сером бетоне. Даже в здешнем тусклом свете было видно, что он кровавый.

– Похоже, – сказал вождь, – наши проблемы надо решать быстро.

Книжник проследил за его взглядом и все понял.

– День-два? – спросил он.

– Думаю, да. Не больше.

Бегун снова потрогал зуб и убедился, что тот шатается.

– А может, и меньше, – добавил он. – Это не от меня зависит…

– Тогда слушай меня, – решительно произнес Книжник. – Слушай и верь. Я понимаю, о чем ты говоришь. Я понимаю, почему нельзя никому доверять. Но…

Он смотрел в глаза Бегуну и искал в них… нет, не поддержку – понимание.

– Даже если мы передадим стейшенам часть лекарства, это никак нам не навредит. А польза… Польза все равно будет. У тех, кто получит укол, обязательно родятся дети, и этим детям будет плевать на Беспощадного.

Он замолчал. Бегун тоже молчал – слушал. И тогда Книжник продолжил:

– Да, я бы распорядился лекарством лучше. Но как бы им не распорядились они, это заберет у Беспощадного часть добычи. И пусть будет так…

Бегун покачал головой.

– Они хотят убить нас, – возразил он, не повышая тона. – Я чую обман… Спиной чую, как зверь! Ты говоришь, что стейшены самые умные? Не спорю. Только ум бывает разный. Знаешь, какое племя было самым добрым по эту сторону Хай-Бридж?

Он подождал несколько мгновений, а потом сам ответил на свой вопрос:

– Наше. Племя Парка. Потому что мы не хотели, чтобы все жили по нашему Закону! Мы грабили, совершали набеги на фармеров, лезли на территории Сити за ништяками, но я никогда не хотел всех убить и заграбастать себе Сити и Пустоши. Я был хозяином в Парке, и, если бы не ты со своим зельем бессмертия, я бы закончил свою жизнь на почетном костре Мертвых. Превратился бы в пепел в свой срок! Но ты совратил меня, ты заставил желать бессмертия и власти, и все плохо закончилось. А Стейшен – это не Парк! Стейшен всегда имел планы подмять под себя всех – от Горячих Земель до Рок-Маунтин! Они бы и до Оушена дошли, если бы имели для этого силы! А теперь, с твоей помощью, они дойдут…

Он вздохнул.