Не ври мне

Я протянул руку Жаку Моранду и крепко пожал её. В последний раз успокоил клиента, затем вернулся в свой кабинет и с усталым вздохом сел за стол. На мгновение у меня возникло искушение в ожидании брата возобновить дело, над которым работал, но я знал Вивьен и то, насколько она точна. Я был уверен, что вскоре услышу стук Доминика, и услышал.

— Входи.

Он открыл дверь, но не вошёл. Доминик стоял на пороге, прислонившись одним плечом к дверной раме, на его лице играла непочтительная улыбка. Несмотря на то что брат младше меня, он всегда был на шаг впереди других. Его чистое, беззаботное лицо излучало уверенность. Тёмные волосы, которые лежали мягкими волнами, производили впечатление спокойного и снисходительного человека. Элегантный синий костюм с жилетом в тон пиджаку облегал атлетическое, изящное тело. Доминик не был похож на меня, у которого было массивное тело и суровые черты лица нашего отца. Он больше походил на модель, чем на адвоката.

— Ты хотел меня видеть?

— Не мог бы ты войти и закрыть дверь?

— У меня назначена встреча.

— Твой клиент будет здесь только через час.

— Я вижу, ты навёл справки…

— Ежедневник лежит на столе Вивьен. В полной доступности.

— Это правда, — признал он с выражением, не предвещавшим ничего хорошего. Брат закрыл за собой дверь и сел напротив меня в одно из кресел, предназначенных для клиентов.

— Так что?

Он улыбался. Доминик прекрасно знал, почему оказался здесь и это меня раздражало. Однако он не выглядел обеспокоенным тем, что я собираюсь его ругать; напротив, брат казался весьма довольным тем, что ему удалось вывести меня из себя.

Мне потребовалось время, чтобы сообразить, как начать разговор. Мы оба знали, — тот факт, что он ответил на личный телефонный звонок в офисе, был лишь предлогом, а проблема заключалась в другом. Я решил сразу перейти к делу.

— Ты ещё встречаешься с ней?

— Мне очень нравится Миранда.

Невозможно. С подросткового возраста Доминик встречался только с одним типом женщин: с теми, кто позволял ему делать то, что он хотел. А Миранда была не такой. Хотя она несколько раз склоняла голову в моём присутствии, я увидел у неё в глазах страстный огонь, который удивил и привлёк меня. Ей достаточно было показать Доминику половину того характера, которым она обладала, чтобы он выбрал новую добычу, более подходящую ему по вкусу: более светловолосую, высокую и, возможно, чуть менее фигуристую.

Я вздохнул.

— Ты играешь или серьёзно?

— А ты как думаешь?

— Думаю, ты должен мне ответить.

— Я-то думал, что никогда не наступит день, когда ты будешь ревновать ко мне.

Он бросил на меня острый взгляд. Передо мной сидел настоящий Доминик, не тот, каким его видели другие. Именно поэтому женщины, вместо того чтобы отвернуться от него, падали к его ногам. Правда заключалась в том, что только двоим в своей жизни он позволил увидеть его таким, какой он есть. Первый человек влюбился в него, второй пытался его убить.

— Будь честным, Нат. Что беспокоит тебя больше? Что в отличие от тебя у меня есть жизнь, или что я встречаюсь с ней?

Кровь закипела в моих жилах. Я испытал непреодолимое желание наброситься на него и свернуть шею своими руками. Но я не был похож на Фэн Чжоу. Я могу сопротивляться. Ещё недолго.

Я восстановил самообладание, свой контроль. И решил, в свою очередь, бросить брату вызов.

— Думаю, я приду на обед в эту субботу, — Доминик побледнел, возможно, поняв, к чему я клоню, — почему бы тебе не пригласить и Миранду? Конечно, если это не просто игра…

Он оказался в ловушке. Привести женщину к отцу в нашей семье означало только одно: брак. Если бы Доминик осмелился представить её официально, через год он был бы вынужден на ней жениться, что возвращало нас к первоначальному вопросу: почему он до сих пор с ней? Потому что недостаточно наигрался или потому что было что-то ещё? Он понял, — осознание того, что она с ним, заставляет меня нервничать? Или потому что он хотел её?

— Почему тебя волнует, как я отношусь к ней? — спросил он, устремив на меня пристальный взгляд.

«Да, а почему?»

Я встал и расправил пиджак, делая вид, что вопрос не заслуживает ответа. На самом деле, проблема заключалась в том, что вопрос не имел ответа. Не было никаких причин, почему она должна волновать меня. Она была не первой женщиной, попавшей в лапы моего брата, и не последней. И всё же что-то заставляло меня стремиться спасти её.

Или, может, чтобы иметь Миранду только для себя.

«Невозможно».

Я уничтожил эту мысль в зародыше. В своей жизни я любил только одну женщину, и мне хватило. Натан Блэр, которого все знали, умер вместе с ней в ту ночь.

— У меня скоро важная встреча, — сказал я, отмахиваясь от него, — ты предпочитаешь сам сказать Маргарет, что я приду на обед в эту субботу, или хочешь, чтобы предупредил я?

Доминик не ответил, только плотнее сжал губы. Я знал, что он не оставит мой вызов безнаказанным, но в глубине души мне было всё равно. Так было всегда, с самого детства. Испорченный. Напыщенный. С вечно готовой улыбкой и спрятанным за спиной лезвием острого ножа.