Не все были убийцами

Он снова стал рассматривать удостоверение. Я поглядела в сторону автомобиля - мне захотелось узнать, нет ли там еще кого-нибудь. На заднем сиденье я увидела двоих - мужчину и женщину. Лицо женщины было мне незнакомо, а вот мужчину, как мне показалось, я уже где-то видела. Заметив, что я смотрю на него, мужчина быстро отвернулся - теперь я видела только его профиль. “Определенно я его где-то видела”, - подумала я. - “А он, кажется, сомневается - действительно ли принял меня за какую-то знакомую. В таком случае у меня есть шанс”.

“Вас зовут Анна Деген, и вы еврейка”, - громко сказал мужчина, изучавший мое удостоверение.

Я ничего не ответила, только пристально посмотрела на него. Потом покачала головой и совершенно спокойно сказала: “Подобную глупость мне еще не приходилось слышать. Я как раз иду от врача и спешу на работу, а вы останавливаете меня и говорите совершеннейшую чушь. Отдайте мне мое удостоверение. Не знаю, имеете ли вообще право задавать мне вопросы. Вы не из криминальной полиции?”

Всем своим видом я выражала глубокое возмущение происходящим. Я еще несколько раз бросила взгляд на автомобиль. Наконец мне удалось рассмотреть лицо сидящего на заднем сиденье мужчины. И тут я вспомнила - да, я и в самом деле его знаю. Он был знаком с твоим дядей Давидом. Мы встречались с ним в Трептовпарке, в Яичном домике. Было жарко, и отец учил тебя плавать. Когда он столкнул тебя в воду, этот человек стоял поблизости и смеялся, глядя, как ты барахтаешься в воде. Я до сих пор помню его смех. Было это по меньшей мере за два года до ареста твоего отца. С тех пор мы с ним больше не виделись. Теперь он, думаю, нанялся в ищейки к нацистам”.

“Государственная тайная полиция!” - ответил задержавший меня человек, сунув мне под нос свое удостоверение.

“Будьте благоразумны”, - сказала я. - “Подумайте, в какое положение вы ставите себя, если вы арестуете меня и я из-за этого потеряю работу”.

“Где вы работаете?” - спросил он.

“Я не могу вам сказать, где работаю - разглашение государственной тайны карается законом”.

Он отвел глаза. Теперь мне оставалось одно - действовать уверенно и решительно. Ведь с минуты на минуту мог прибежать ты! Я увидела тебя еще издалека. Ты, слава Богу, отреагировал очень быстро. Он, наверное, увидел, как ты побежал в скверик, но не подумал, что имеешь какое-то отношение ко мне.

Я опять заговорила с ним. “Видите ли, можно, конечно, пойти ко мне домой - там я могла бы предъявить вам свое удостоверение личности. Но тогда мы потеряем много времени, а этого я себе никак не могу позволить. Недалеко отсюда, на Уландштрассе, находится полицейский участок и отдел прописки. Отвезите меня туда, там мою личность удостоверят, и я поспешу на работу. А если после этого вы все-таки захотите арестовать меня - что ж, это ваша проблема!”

Он снова уставился на мое почтовое удостоверение, потом посмотрел на второго мужчину. Тот пожал плечами. “Подожди тут, я сейчас”, - сказал первый. Он направился к машине, и я увидела, как он спросил что-то у сидящего на заднем сиденье человека. Человек еще раз украдкой посмотрел в мою сторону. Задержавший меня гестаповец показал ему мое почтовое удостоверение. Человек в машине посмотрел на удостоверение и отвернулся. Гестаповец быстро вернулся назад и протянул мне удостоверение.

“Вы должны оформить новое удостоверение”, - сказал он. Без видимой причины он снова сунул мне под нос свой документ. И держал его довольно долго. Наконец он спрятал свое удостоверение в карман, и оба гестаповца пошли к машине.

Я увидела, как они сели в машину. Машина медленно тронулась с места. Я побежала к машине, как будто хотела еще что-то спросить у них. Они посмотрели в мою сторону, но не остановили машину, а поехали дальше.

“Теперь не допустить никакой ошибки, не выдать себя”, - думала я в эту минуту. Я надеялась, что ты не выскочишь сразу из своего укрытия и не побежишь ко мне.

Потом я вернулась на Уландштрассе. Мне хотелось убедиться, что они не преследуют меня. Я знала, что гестаповцы иногда выслеживают, где прячется их жертва, и тогда могут схватить и остальных. А если бы они узнали, что у меня есть сын и что нас укрывает у себя Людмила?

Но потом я подумала - если бы они захотели это сделать, то наверняка действовали иначе. Они только подозревали меня. Наверное, тот тип на заднем сиденье случайно узнал меня, когда машина проезжала мимо, но мне гестаповцы поверили больше, чем ему. Непонятно только, почему гестаповец так долго держал у меня перед носом свое удостоверение”.

“Может быть, он хотел назначить тебе свидание”, - ухмыльнулся я.

Она легонько стукнула меня по голове. “Сейчас ты ляжешь спать, а завтра мы подумаем о том, как поскорее уйти отсюда. Но прежде всего - куда уйти”.

На следующее утро мать о чем-то долго разговаривала с Людмилой. Меня позвали позже. Мать поделилась с нами своими подозрениями и пообещала Людмиле как можно быстрее исчезнуть из ее квартиры. Она успокоила Дмитриеву - вчера за нами никто не следил, мы хотели убедиться в этом и потому вернулись домой так поздно.