(Не) Все могут короли (СИ)

Поправив надетый на мне камзол, она позвала охрану, которая привычно понесла меня на завтрак.

— Ты…грязнокровная выскочка…, - услышал я резкие слова, прежде чем меня внесли в общий зал.

Хорошее настроение сразу пошло вниз. Я оглядел собравшихся: Амира, с опущенной головой и заплаканными глазами, сидящие напротив неё два моих брата, оба с довольными лицами и куча заинтересованной родни, видимо лишь слушающих перепалку, даже не думая вмешаться. Что в общем-то было не удивительно — это было далеко не первый раз, когда родичи пинали простолюдинку, непонятно за какие заслуги вошедшую в патриарший венецианский род. Я показал носильщикам поднести меня к стулу иудейки и посадить рядом. При моём появлении её глаза блеснули, а вот лица остальных родственников мигом скисли. Я решил, что нужно преподать всем урок, пока девушку совсем уж не загнобили, я ведь за неё был теперь ответственен.

Отряхнув в полной тишине салфетку, я заправил её спереди за ворот, и взял в руки нож с ложкой. Роксана стала отбирать любимые мной овощи и кусочки тонко нарезанной телятины, накладывая в тарелку. Когда слуги принесли небольшой чайничек с моим любимым напитком, который я разрешал заваривать только себе и родителям, тоже пристрастившимся к китайскому чаю, она налила жидкость в фарфоровую пиалу и подула, чтобы он не был горячим, только после этого передала её мне.

Я сделал себе бутерброд и откусив кусочек, запил со смаком терпким напитком и вернул на время всё на стол. Затем поднял на молчаливых родственников взгляд, достал из носилок небольшой мешочек золота и развязав завязки, кинул его на стол, прямо перед братьями.

— Я бы мог пожаловаться маме, на ваше поведение, — тихо, но по-доброму произнёс я, видя, как они с недоумением смотрят то на меня, то на золото, — но дам вам шанс.

— Интересно какой же? Мамин любимчик, — иронично сказал более взрослый Фантино, обменявшись взглядами с Марино. Оба при этом улыбнулись.

— Взять эти деньги, пойти к своим шлюхам, с которыми вы обычно общаетесь, и в подобном тоне продолжить общаться уже там, — спокойно сказал я, — Амира вошла в семью, стала частью нашего рода, и я не позволю двум бездельникам, открывать рот в сторону одного из членов рода Дандоло, просто потому, что он родился не в этом доме.

В зале после этих слов, воцарилась гробовая тишина. Самые умные, стали вставать из-за стола и покидать зал, самые любопытные, застыли на своих местах. Лица же родных братьев, перекосило от гнева.

— А не слишком ты много на себя берёшь, младший брат?! — зло поинтересовался Фантино.

— Ровно столько, сколько нужно, — беззаботно ответил я, с небольшой паузой ехидно добавив. — Брат.

Они попытались было встать, но по моему кивку, четыре охранника, которым я доплачивал ещё из своего кармана, сверх основного оклада, получаемого от мамы, как в общем-то и всем остальным в этом доме, сдвинулись с места, встав рядом со мной. Им конечно не хотелось влезать в семейные разборки, но я по крайней мере был тут в большем авторитете, чем эти двое и это было прекрасно известно всем, кроме похоже моих братьев, живших своей особенной беззаботной жизнью в которой были только пьянки и женщины.

— Да вы совсем рехнулись? — охнул Марино увидев их движение, — да я прикажу запороть вас до смерти!

— Шлюх своих прикажи выпороть, — ответил я, — пока в этом доме распоряжаются отец с мамой, а не вы двое.

Они оба подскочили с места, пыша злобой и схватившись за мечи.

— Прекратить! — раздался грозный голос мамы, которую видимо позвали те умные, которые первыми свалили из-за стола.

Братья тут же вернулись на стулья, но те взгляды, которые они бросали на меня, были далеко от дружественных.

— Фантино, что произошло? — обратилась она сначала к старшему брату.

— Твой любимчик, — язвительно ответил он, показывая на меня рукой, — решил, что он главный в этом доме и может нам указывать, что делать.

— Витале? — она посмотрела на меня.

— Они обижали Амиру, — кратко ответил я.

Мама перевела взгляд на девушку, и та, смущаясь, просто кивнула головой.

— Значит так, — она поджала губы, — вечером, чтобы все трое были дома, вернётся Энрико, он с вами поговорит. Всем ясно?

— Да графиня, — под её взглядом никто не посмел возражать.

Братья, ворча, поднялись и пошли к себе, а я спокойно продолжил завтрак, мимолётом коснувшись рукой, прохладной кожи соседки.

— Если кто-то, хоть криво на тебя посмотрит, скажешь мне, — жёстко сказал я на иврите, посмотрев ей прямо в глаза, — ясно? Иначе накажу уже тебя.

Девушка, вздрогнув всем телом, при виде моего злого взгляда, лишь снова кивнула головой.

— Как продвигаются дела? Джованни передал тебе моё предложение? — я убрал руку и сменил тон, перейдя на винето, став снова полностью беззаботным и спокойным.

Она, от неожиданности такой быстрой смены настроения и тона разговора, сначала удивлённо на меня посмотрела, затем нескладно ответила.

— Да передал, но пока не сказал, чем именно придётся заниматься.